Убери руки, подонок
Шрифт:
Нервы расшалились не на шутку, и я сжимаю кулаки в попытке успокоиться. Не теряя времени даром, бросаюсь к дивану искать свой телефон и, к счастью, практически сразу нахожу его между подушками. Молниеносно вылетаю из помещения, пропахшего сексом. Моим первым сексом. Выбежав в коридор, вижу полицейского, и мне становится значительно легче. Уж при нем-то Явор не распустит руки! Коп обращает на меня внимание и, заметив это, блондин тоже оборачивается в мою сторону. Ох уж этот взгляд, в котором плещется желание снять с меня штаны и надрать задницу!
— Явор, — мнется мужчина в форме, — ты не предупредил, что не один.
— Как-то к слову не пришлось. — Леденящий тон словно сдирает с меня кожу и пробирает до костей, что лишь подстегивает меня рвануться с места.
— Ничего, я уже ухожу. Не буду вам мешать.
Однако спокойно ускользнуть мне не дают. Явор хватает меня за руку и склоняется к уху.
— Ты очень сильно пожалеешь, что ослушалась меня!
Спину прошибает неприятный озноб. Я даже вздрагиваю от побежавших по телу мурашек.
— Теперь я жалею лишь об одном, — осмеливаюсь заглянуть в его промерзлые глаза, черные зрачки которых заполнили всю радужку, отчего взгляд стал еще мрачнее, — что переехала в этот город!
Выдергиваю руку и, подняв валяющееся у пуфика пальто, выскакиваю на улицу.
Я не сразу надеваю верхнюю одежду, потому что вся буквально пылаю неистовым огнем. Холодный ветер подобен бензину, который подливают в бушующее пламя, превращая его в испепеляющее огнище. А еще я начинаю жалеть, что не выпила обезболивающее, потому что сейчас внизу живота неприятно саднит и ноет.
Мысли о блондине покидают меня не скоро. А лежа в кровати, окончательно атакуют. Кажется, я схожу с ума, вспоминая каждую проведенную с ним секунду. Как хотелось то убить его, то умолять, чтобы не останавливался. Как я то леденела от страха, словно от свирепого мороза, то загоралась и растекалась от желания, словно шоколад в фондю. Но когда его рука оказалась в моих трусиках, случилось фиаско. Полный провал. Он почувствовал, как я теку от его развязных прикосновений. Боже, а как он целовал мне грудь! От таких воспоминаний тело пронизывает электрический разряд. Мысли путаются и ускользают от реальности. Чаша весов не может поймать баланс. А еще он изменился, когда понял, что я была девственницей. Даже поцелуи стали другими. Грубость ушла, ее сменила мягкая сладость, а теплый хриплый голос постепенно располагал и подчинял себе. Руки, которые истязали меня, теперь пленяли. Я растворялась в нем, испытывая новые ощущения. Он открывал мир, ранее неизвестный моему телу.
И только осознание того, что я пошла на это из-за грязного шантажа, омрачало мою душу и вызывало горькую обиду. Если бы не месть моему братцу, он бы и не посмотрел в мою сторону. Не так я себе представляла свой первый раз, ох, не так. И что будет, когда блондин обнаружит пропажу и поймет, что телефон у меня? Но я себя утешаю лишь тем, что не увижу его еще целых шесть дней. Шесть дней спокойствия, а потом меня снова накроет белобрысый оползень и погребет под собою.
Непрерывные входящие звонки целый час не дают покоя, и я выключаю звук, однако его телефон не прекращает вибрировать. На дисплее высвечивается неизвестный номер, и я боюсь поднимать трубку. Так и отключаюсь под монотонный звук вибро.
21
Явор
Мелкая сучка стырила мой телефон, и ощущение безысходности от того, что я не могу покинуть пределы дома, просто уничтожает. А еще до трясучки бесит то, что девчонка посмела ослушаться меня. И почему я сразу не разглядел в ней дрянную стерву? Сучий характер разоблачил ее притворную миловидность. Что ж, поиграем на равных. Она решила улизнуть, утерев мне нос, вот только в проигравших оставаться я не привык. Злость раздирает, кромсая выдержку на рваные ошметки. Я просто жалок. Закрадывается мысль, что в тюрьме я имел больше свободы и власти, как бы парадоксально это не звучало.
Стук в дверь немного оживляет и отрывает меня от самобичевания. Тихий. Неуверенный. Даже интересно, кто решил навестить меня в столь поздний час. Но когда открываю дверь, мое сердце пропускает глухой удар и отказывается перекачивать кровь. Отравленную ими. Синими глазами. Блядь, полтора года в мучительных снах я видел эти ебучие глаза. Они въелись в мою память как мелкая острая заноза, вырвать которую можно только с куском мяса, но и тогда зияющая рана будет напоминать о ней. И вот мой кошмар передо мной, а бездонные сапфиры прожигают своим едким пламенем. За грудиной неприятно щемит, а во рту чувствуется привкус горечи. Неожиданность — ее конек. Истерический смех слетает с моих губ и, опершись рукой о косяк, я подаюсь вперед.
— Серьезно? Вот так просто? Долгожданная капитуляция шлюхи?
— Может, предложишь войти? — сладкий голос мелодично льется из ее пухлых губ, отравляя мой кислород. Женщина, которая сломала мне жизнь, сломала меня, как ни в чем не бывало стоит и облизывает лисьим взглядом. На ее лице нечитаемое выражение. Держит себя в руках, она это умеет. Уж, я-то знаю…
— У тебя синдром камикадзе?
— Я устала прятаться. Нам нужно поговорить.
Синеглазка трясет в руках бутылку текилы, а я вскидываю бровь и дерзко пробегаюсь языком по зубам.
— Ну проходи, — вальяжно пропускаю ее в дом. Вечер перестает быть томным.
Она грациозно проскальзывает мимо, оставляя за собой шлейф дорогого парфюма, снимает пальто и чинно кладет на пуфик. На ней тонкая красная блуза и узкая кожаная юбка, маняще облегающая округлые бедра. Не оборачиваясь, она направляется в сторону кухни, цокая каблуками. Сука как всегда уверена в себе, ничего не изменилось.
Я медленно следую за ней. Руки свободно покоятся в карманах. Кейси открывает бутылку, салютует мне, а потом, мягко обхватывая горлышко губами, запрокидывает голову и отпивает большой глоток. Нервничает. Еще бы. Нам есть что обсудить.
— Зачем пришла? — осведомляюсь ровно и тихо, удивляясь собственному спокойствию. Наверное, от неожиданности выдаю такую нетипичную реакцию.
— Ты же искал меня. Вот я, — разводит руками, — перед тобой. Дерзай.
— В чем подвох? — ухмыляюсь.
— Ни в чем!
Не в силах сохранять дистанцию, стремительно сокращаю расстояние и, дернув за руку, толкаю ее в стену.
Хватаю за затылок и рывком впечатываю наши головы лоб в лоб.
— Зачем ты пришла?! — злобный рык болезненно вырывается из груди.