Убей-городок 2
Шрифт:
— Врёт, зараза! Хочет нам грабёж глухой подвесить. По глазам и по рассказу видно, что врёт. Но стоит на своём. Какой-то незнакомый парень хватил её чем-то тяжёлым по голове, вырвал сумочку, синенькую такую, и был таков.
Савин переводит дух, крутит головой, чтобы расслабить шею, потом снова поворачивается к нам:
— И делов-то: гематома с рассечением кожного покрова волосистой части головы. Сейчас ей пару швов наложат и отпустят домой. И наплевать бы на всё это, тем более, что у нас женщин на улице в это время так просто не бьют. Тут какая-то другая история. Так ведь нет, стоит на своём — ограбили, и всё тут!
Савин ещё
— Чую, что сейчас окажется, что её благоверный ей накатил, а она его выгораживает. Спрашиваю, вы замужем? А она сразу: а вы в мою личную жизнь не лезьте. Я же вам…
Тут мы подъезжаем, и дальнейшее, что ответила женщина, остаётся неизвестным.
Савин — в адрес. Мы по соседям. Заходя в квартиру напротив, слышу рык из-за двери, куда направился сыщик:
— Где была, курва?
Оборачиваюсь, но Савин мне успокаивающе кивает головой, мол, делай своё дело, а убежать я всегда успею, если что. Это у него такая шутка есть.
Когда мы с напарником и массой полезных знаний возвращаемся в квартиру потерпевшей, там полный мир и взаимопонимание. Сыщик крутит на пальце синюю сумочку на ремешке, видимо, как раз ту, которую украл грабитель. Молодой здоровый мужик, пьяненький, философствует:
— А она мне… А я ей, а она… Ну и я, конечно, не сдержался. А ты бы сдержался?
Он наводит на меня тяжёлый взгляд и ждёт ответа. Не дождавшись, подводит итог:
— То-то и оно. А ты говоришь…
Поскольку дело уже не пахнет керосином, как говорили древние милиционеры, Савин решает устроить мне практический экзамен:
— Воронцов, а как бы нам зафиксировать обнаруженную сумочку?
Хорош гусь! Нашёл время! Но для него я — сопливый первогодок, поэтому не возражаю.
— Можно, конечно, отразить твоим рапортом о том, что ты её обнаружил и к этому рапорту прилагаешь. Но я бы рекомендовал пригласить соседей и быстренько набросать маленький протокол осмотра места происшествия. Именно здесь ведь этот герой, как я понимаю, накатил своей жёнушке? Заодно, кроме сумочки, приобщить к протоколу и этот ключ.
Я взглядом указал на огромный гаражный ключ, лежащий тут же на столе. Гараж у них, судя по обстановке, вряд ли имеется, так что ключ, скорей всего от сарайки в подвале.
— Да я ей кулаком! Забыл, что ключ-то в руке. А кулаком — это всегда полезно! — встрепенулся хозяин.
А сыщик посмотрел на меня с восхищением, которое наигранным было только наполовину.
— Соскочил! — разочарованно произнёс он в мой адрес. — Садись, пять!
— Сесть мы завсегда успеем! — обнадёжил я его. — Протокол-то писать, что ли?
Пришлось тащить этого «женовоспитателя» в отделение. Оставь его дома, так он свою благоверную добьёт, несмотря на то, что она героически его отмазывала. И вопросы появятся уже к нам. А законных оснований для его задержания у нас нет. И что теперь? А вот что. Фиктивно оформляем его за мелкое хулиганство. Теперь есть основание подержать его на нарах до утра. А почему фиктивно? Да потому, что ни суд, ни прокуратура у нас семейный дебош у себя дома никак не хотят признать за мелкое хулиганство. А если присовокупить сюда пробитую голову, то и совсем нерешаемая проблема получается.
Кое-как развязавшись с этим происшествием и оставив сыщика в отделении, продолжаем свою работу. Пока то да се, уже и времени к десяти часам вечера и вызовов нет. Звёзды сошлись,
Так, стало быть, куда? Конечно, на предприятие с непрерывным циклом производства, а именно — на металлургический завод. И обязательно взять дежурного по отделению. Голодный дежурный — несчастный наряд. Подменить его великодушно согласился мой напарник Игорь. Он сегодня «берёт деньгами» (или так цинично народ про деньги ещё не говорит?).
На проходной вечная проблема — охрана пытается победить милицию, а в данном случае — не пропустить. Но времена, слава богу, ещё не те. Мы проезжаем. Милиция ещё так может. А я думаю: это какое же искривление мозга в нашем будущем надо получить, чтобы придумать правило, по которому о предстоящей милицейской проверке требуется заблаговременно предупреждать проверяемую инстанцию? Зачем деньги-то казённые на ветер бросать? Всё равно результат будет понятно какой. Но самое обидное — чувствовать себя в подобной ситуации полным идиотом. А ведь придут времена, и вот такую машину с нарядом ни за что на территорию не пустят. А если уж счастье проехать всё-таки выпадет, то перед этим вынут душу многочисленными уточнениями и согласованиями, требованием «бумажки» и тэдэ, и тэпэ. Едем-то мы сейчас всего лишь на обед, а если бы у нас какой другой вопрос был? Что, так вот и рассказать вахтеру, что едем мы, к примеру, задерживать опасного преступника такого-то, работающего там-то?
— Куда, во второй листопрокатный или на «холодный» [4] ? — вопрошает Валюшка.
Решаем в «холодный». По пути вокруг всё гудит, шипит паром, сверкает красными всполохами, пронзительно свистят тепловозы и в конце концов нас запирает между двумя составами. Как-то не по себе. Морда козелка почти втыкается в один вагон, корма — в другой, сзади. Вот, если честно, то есть один резон не пускать нас на территорию — можем сдуру не туда заехать и сгинуть, пропасть без вести, раствориться без остатка в какой-нибудь изложнице с жидким металлом. Без остатка, но с небольшим взрывом. Это взорвётся находящаяся в нас влага.
4
Цех холодной прокатки металла.
А кто знает, куда мы поехали? А никто не знает, потому что дежурного по горотделу мы в известность не ставили. Поставь — хлопот не оберёшься. Или его взять с собой надо будет, а это крюк, или к тому времени, когда мы за ним заедем, он не сможет составить нам компанию и заставит ждать, а потом окажется, что пора на вызов, или, или, или… Продолжать можно бесконечно. Так что в изложницу нам пока никак нельзя.
Хорошо кормят металлургов, а главное дешево. Нигде так плотно не подкрепиться на полтинник. А они, металлурги, ещё и молоко за вредность пьют. Пьют и смотрят на нас с интересом, но больше снисходительно. Вот, мол, ребята, мы занимаемся настоящим делом. А вы что?