Убей меня по-братски

Серова Марина

– Вещи отдали единственному близкому родственнику покойного – его бабушке. Что же касается версии, то я все сказал, добавить нечего.

Капитан подошел к окну и уставился в одну точку куда-то вниз. У меня было желание встать и уйти, но я понимала: в душе следака идет борьба между привычным «гражданским нечего совать нос в мои дела» и новым опасением: а вдруг он не прав и преступник останется на свободе? А Головин, судя по всему, служака, человек, работающий на совесть. Он резко повернулся и направился в сторону своего стола. Одним движением руки Головин достал

из ящика папку и протянул ее мне.

– Вот, держите. Это результаты вскрытия и мои записи. Читайте. Но у вас есть минут десять, пока я схожу покурю. Потом я приду и хочу, чтобы вас здесь больше не было.

Головин вышел из кабинета. Я улыбнулась: молодец, мужик. Уважаю.

Я расположилась поудобнее на диванчике в углу и начала читать, попутно делая записи в блокноте.

Много времени у меня это не заняло. Обстоятельства смерти Гриши уместились на паре листов, напечатанных на компьютере стандартным шрифтом. Казалось, что тут действительно нет ничего, что было бы мне полезно. Но я не была бы собой, если бы не умела читать между строк.

В отчет были внесены опросы еще троих свидетелей, помимо нас с Артемом. Первой была супружеская пара, которая жаловалась на громкий звук телевизора, доносившийся в ту ночь из номера. Я вспомнила, что Артем говорил, что звал Гришу посмотреть футбол. Но тот сослался на плохое самочувствие. Со слов супругов, они постучались к нему. Гриша не сразу им открыл, но, когда это сделал, соседи попросили его сделать потише. Он извинился и убавил звук телевизора.

«Мы подумали, что парень был пьяным. У него заплетался язык и глаза были стеклянными», – было написано со слов свидетелей. Но в результатах вскрытия тесты на алкоголь и наркотики были отрицательными.

Вторым опрошенным Головиным свидетелем стала девушка из номера напротив. Она рассказала следователю, что накануне к Грише приходил молодой парень. У посетителя были особые приметы – длинная косичка и татуировка на шее в виде иероглифа. Они ругались, и было слышно, как гость угрожал Грише. Он говорил, что «уничтожит его, если тот не прекратит искать».

Все это не вызвало подозрений у полиции. Но это сразу привлекло мое внимание.

Я переписала данные этой соседки. Что искать? Почему это не вызвало подозрений у следователя?

И в это время в кабинет вернулся Головин.

– Есть успехи? – спросил меня капитан, когда сел за свой стол.

– Для меня есть кое-какие. Скажите, почему вы не учли показания Василевской, соседки напротив?

– А что она такого рассказала?

– Про подозрительного парня, приходившего к нему накануне.

– Обычные мужские разборки и угрозы. Вы знаете, сколько угроз за день слышу я? Я же не буду всех за это арестовывать. Одно дело, если бы здесь налицо был криминал. Но смерть произошла по естественным причинам, о чем недвусмысленно заявила эксперт. С которой вы, Татьяна Иванова, общались. Кстати, мордобоя не было – на лице и теле Яшина синяков, ссадин и прочих повреждений не обнаружено.

Я поняла, что на любое мое предположение Головин найдет, чем возразить. Поэтому, добыв максимум информации, я попрощалась с капитаном и решила навестить невесту Яшина, а заодно и бабушку.

Список вещей, обнаруженных в номере, кстати, не впечатлял. Никаких лекарств. Немного одежды, личные документы и переписка. Телефон. И – все.

Вероника сообщила, что она готовится к похоронам и присматривает за Гришиной бабушкой – той от оглушительной новости стало плохо с сердцем. И попросила перенести нашу встречу на более позднее время. Мы договорились созвониться. Освободившееся время я решила потратить на себя любимую.

Взглянув на свое отражение в стекле машины, я поняла, что очень давно не была в парикмахерской. Сейчас мне не помешала бы легкая стрижка и укладка. Я было уже собралась звонить своей парикмахерше Свете, как почувствовала, что на мою талию плавно опустилась чья-то рука. Вместе с этим мой нос сразу уловил знакомый аромат мужского парфюма. Не самого дорогого. Из тех, что продают на разлив на рынках и выдают за стопроцентные оригиналы.

– Здравствуй, Татьяна, свет очей моих. Длинноногая блондиночка моя ненаглядная. Как же долго мы не виделись! – Он обхватил меня за пояс посильнее и попытался прижать к себе, но я сумела выкрутиться.

Это был Гарик Папазян. Капитан полиции армянского происхождения. Хороший друг, честный, порядочный, но чересчур любвеобильный. Женщины всегда были и остаются его слабым местом. С первых дней нашего знакомства он безуспешно добивается от меня взаимности. И при каждой нашей встрече его руки так и норовят потрогать мои части тела.

Поэтому, когда чья-то рука оказалась на моей талии, я даже не сомневалась, что это он.

– Здравствуй, Гарик. Смотрю, ты в своем репертуаре, – убрала я его руку со своей поясницы. – Не надоело получать от меня отказы?

– Я верю, что однажды удача мне улыбнется и ты скажешь мне: «Да, Гарик!»

– Не мечтай!

– Так, что ты тут делаешь? Была у Володи Кирьянова?

– Нет. Сегодня пообщалась с Головиным.

– О, ну и как? Сколько минут ты продержалась в его кабинете? Обычно он не жалует частных детективов.

– Почему?

– А ты не слышала? История та еще. Я бы после такой ушел из органов, но он остался.

– Расскажешь? По секрету, конечно, – шепнула я Гарику.

– А что мне за это будет?

– На многое не рассчитывай. Плюс один к твоей карме.

– Хм… что-то маловато.

– Тогда можешь и дальше хранить эту тайну, а мне пора, – развернулась я к своей машине и собралась открыть дверь.

Я знала точно, что этот прием обязательно сработает.

– Ладно, подожди. Только давай не здесь. Расскажу, если попьешь сейчас со мной кофе в кофейне за углом. Как раз обеденное время. Там и поговорим.

– Садись в машину, и поехали, – согласилась я.

Гарик с загадочной улыбкой прыгнул на переднее сиденье и пристегнулся. До кофейни мы ехали минут пять. На наше счастье, несмотря на обеденное время, народу здесь было мало. Мы забились в уголок и заказали по чашечке кофе и круассану с шоколадной начинкой.