Убей меня по-братски

Серова Марина

Несколько часов полиция проводила следственные действия на месте преступления. Мне пришлось отменить свой визит к Свете, потому что здесь я была нужнее.

– Вы сейчас можете сказать, что пропало? – обратилась я к потерянной Веронике, когда мы стояли у двери и смотрели, как работает полиция.

– Кухонная техника вся на месте, ноутбук тоже. У нас и брать-то нечего. Мы простые люди. Гриша был тренером, я работаю в фармакологии.

– Но что-то они искали, раз залезли к вам в квартиру, – предположила я. – Какие-то бумаги, может быть, документы?

– Минуточку, –

Вероника заглянула в ящик письменного стола. – Нет папки, которую хранил Гриша. Там у него были старые фотографии, письма от матери. Он оберегал эту папку, постоянно возил ее с собой. Я предлагала ему купить сейф и убрать туда, но он не захотел. Говорил, что, когда эта папка у него с собой, ему так спокойнее. Когда Гриша умер, полиция передала все его вещи бабушке, а она отдала мне.

– Вы точно уверены, что этой папки нет?

– У нас не так много вещей в квартире. Я не вижу эту папку здесь.

– Какую папку? – вмешался Головин.

Вероника подошла к капитану и рассказала ему все, что сообщила мне.

А я вспомнила, как Гриша рассказывал мне про эту папку. И что кто-то рылся в ней. Что же в ней такого? Чем так ценны для кого-то фотографии его матери и письма?

Я дождалась, когда Вероника ответит на все вопросы капитана. Потом подозвала ее к себе.

– Скажите, Гриша общался с матерью? – спросила я ее.

– Насколько я знаю, нет. По крайней мере, мне он об этом не рассказывал.

– Где она сейчас?

– Об этом лучше спросить у Галины Петровны. Гришина мама – ее дочь. Я не знаю ничего о ней.

– Вы в курсе, что было в папке?

– Нет, к сожалению, нет. Гриша не делился, а я никогда не интересовалась его тайнами. В конце концов, у каждого есть какие-то личные секреты, – грустно качнула головой девушка.

– Мы здесь закончили. Похоже, работали профессионалы. Отпечатков нет, все за собой подтерли, – отчитался Головин. – Есть предположения, кто мог это сделать?

– Нет, понятия не имею. Завтра похороны, поэтому мы сейчас активно к ним готовимся. Бабушка только-только пришла в себя и за пироги принялась, хотя я говорила ей – все закажем в кулинарии, я бегаю и договариваюсь с похоронным бюро. Тут еще это, – Вероника оглядела беспорядок вокруг.

– Тогда мы не будем вас больше отвлекать. Если у нас появятся новости, мы сообщим. А сейчас я пойду опрошу соседей.

Полицейские покинули квартиру, и мы остались с Вероникой вдвоем. Я помогла ей немного прибраться. Вскоре зашла бабушка Гриши. Она принесла пирожки, аккуратно сложенные на тарелке.

– Вот, испекла свежие, с яблоком. Попейте чай, – сказала она, поставив тарелку на журнальный столик.

– Надо поставить чайник. – Подняв с пола разбросанные журналы и книги, Вероника ушла на кухню.

– Я, пожалуй, тоже пойду. Меня ждут пироги в духовке, – засобиралась женщина.

– Подождите, пожалуйста, Галина Петровна, – остановила я ее. – Можно задать вам пару вопросов?

– Да, конечно. Что вы хотите узнать?

– Это касается мамы Гриши. Насколько я знаю, она живет в другом месте?

– А зачем она вам?

– Вероника рассказала, что пропала папка, в которой Гриша хранил фотографии и письма от мамы. Я пытаюсь понять, почему содержимое этой папки может быть ценно для воров. Ведь они забрали ее не просто так.

– Я ничего не знаю про эту папку. А что касается его матери, моей дочери, то тут ситуация сложная. Она родила рано, в девятнадцать лет. Впереди у нее была вся жизнь, а незапланированная беременность расстроила все ее планы. Ей хотелось гулять, учиться. Но рождение ребенка, тем более вне брака, в эти планы не входило. Я уговорила ее родить и потом сразу забрала внука к себе. Оформила над ним опекунство. Воспитала его сама. Дочь закончила университет и влюбилась в парня. Он был родом из Турции. Работал тут, но потом собрался возвращаться домой. И позвал ее с собой. Она долго не думала. Собрала вещи и уехала. Дочь родила там еще детей и полностью погрузилась в материнство.

– С Гришей она общалась?

– До его совершеннолетия точно нет. Потом Гриша перестал мне рассказывать. Стал жить отдельно. Познакомился с Вероникой.

– Получается, что они все-таки общались? Судя по письмам, которые он хранил в той папке.

– Я не знаю, Татьяна.

– А когда вы в последний раз виделись с ней?

– Когда она собирала вещи и уезжала в Турцию. Дочь особого желания общаться со мной не изъявляла, может быть, чувствовала свою вину за то, что Гришеньку на меня оставила. А я… у меня внук как сынок был, все время на него уходило. Дочь – что ж, она выбрала жизнь, которая ее устраивает, – грустно сказала Галина Петровна. – Может быть, и надо было наладить с ней отношения… Но пенсии не хватало, не до телефонных переговоров с Турцией. Сама она не шла на контакт. Так и… Вы меня извините, но мне действительно нужно идти. На завтрашние поминки нужно испечь пироги.

– Да, конечно, не буду задерживать вас больше.

В этот момент я услышала, как на кухне засвистел чайник. Вероника зашла в комнату и позвала меня попить чаю. Отказывать было неудобно.

Несмотря на внешнюю хрупкость, Вероника держалась очень стойко. Она поставила передо мной чашку чая, пододвинула тарелку с пирожками. Сама села напротив меня.

– Вы, пожалуйста, угощайтесь. Пирожки на самом деле очень вкусные. Галина Петровна всю жизнь проработала пекарем. Обязательно попробуйте, – сказала Вероника, пригубив чай. – У меня самой совсем нет аппетита.

– Я съем, только если и вы возьмете. Так нельзя совсем без еды. Завтра тяжелый день. Вот, возьмите, – я протянула ей пирожок, такой теплый и румяный, как в далеком детстве.

– Хорошо. – Она взяла его своими тонкими пальцами.

– Гриша не конфликтовал ни с кем в последнее время? – спросила я Веронику. – За день до смерти в номер к Грише приходил какой-то парень и угрожал ему. Об этом рассказала полиции девушка, которая поселилась в комнате напротив.

– Мне он ни о чем подобном не рассказывал. Вообще, старался не расстраивать меня. Особенно в последнее время.