Убей, укради, предай
Шрифт:
Черный тоже попросил взглянуть, а зря.
– Вы знаете его? – спросил Романов.
– Я? Нет.
– И я не знаю. Н-да. Анекдот на прощание, Порфирий Рудольфович. Старушка выпадает из окна двенадцатого этажа. Летит-летит, и где-то на уровне шестого этажа ее буквально прошивает очередь из автомата. Старушка говорит: «Какая нелепая смерть!»
– Смешно, – подтвердил Черный.
Да что же за жизнь такая, мать ее! Черный не знал, радоваться ему или бояться. Бежать в Африку или вскрывать вены в родной ванне. Спокойная, блин, тихая Москва, тут так приятно и удобно иностранцам.
Он гнал свой джип на скорости под 150, плюя на светофоры и дорожные знаки.
На фотографиях был мертвый Симпсон. Сраный, долбаный Джеймс Бонд лежал в грязи в поломанных очках и с глупой мертвой рожей.
И меньше всего Черного волновало, кто его убил. Раз убили, – значит, было кому. Из-за чего убили, тоже не так важно.
А что важно, мать его?!
Да ничего уже не важно!
Писк мобильника заставил его вздрогнуть, отчего он чуть не врезался в какой-то бензовоз. Звонила Митина:
– Порфирий, а вы как насчет развлечься?
– Я только что узнал, что болен СПИДом, – рявкнул Черный.
– Да ради бога, я не собираюсь с вами спать, у меня деловое предложение, давайте встретимся обсудим.
– Давайте в следующей жизни?
– Хорошо, излагаю по телефону. Продайте мне дневник Басина, он мне дорог как память, я дам хорошую цену…
– Я его сжег, а пепел развеял над Гудзоном.
– Кончайте врать.
– Иди ты в задницу! – Черный забросил телефон подальше в бардачок, потом передумал.
Надо спокойно выспаться. Русские, мать их, правы: утро вечера определенно мудренее. Почему-то втемяшилось в голову, что, чтобы дожить до утра, ему нужно немедленно сменить замки в квартире.
Он позвонил в справочную, затем в фирму, которую ему назвали, и через два часа уже спокойно спал, ибо на входной двери в его квартиру красовался новый кодовый электромагнитный замок с электрошоковым устройством против взлома и десятилетней гарантией качества.
Турецкий. 15 сентября, 21.05
Турецкий позвонил Меркулову, чтобы тоже волновался, а при необходимости обеспечил прикрытие в верхах, и Грязнову, чтобы срочно высылал опергруппу и ехал с ней лично – контролировать. Каждую мелочь. От и до. И торжественно поклялся быть на месте через сорок минут, но, как ни спешил, добрался только через час с лишним.
Место происшествия было оцеплено непонятной принадлежности спецназом, микроавтобус с муровскими экспертами стоял вне кольца оцепления, около него нервным шагом прохаживался Грязнов, раздраженно курил и негромко поругивался. Завидев Турецкого, он стал ругаться громче.
– Смотрите, ворошиловский стрелок пожаловал! Снайпер хренов!
– Гэбэ? – Турецкий кивнул на спецназовцев, игнорируя грязновский пассаж.
– Мудозвоны! Сразу нужно было опергруппу вызывать, а не телиться…
– Реддвей уверяет, что мой сотовый прослушивается, мудозвоны все равно приехали бы первыми, – возразил Турецкий.
– Реддвей… Еще один хренов снайпер.
– Так кто это такие?
– Понятия не имею! Будешь в следующий раз на Лубянке – поинтересуйся! – Грязнов, обжигая непослушные от холода пальцы, прикурил очередную сигарету от окурка. – Ксивы фээсбэшные. Морды их я приказал фотографу запечатлеть для истории.
– Здорово! Я как раз на Лубянке эти фотографии приклею к стенду «Их разыскивает милиция». – Турецкий отобрал у закашлявшегося Грязнова последнюю сигарету (свои он намочил, а новую пачку купить не успел) и силой поволок к своей машине. – Не фиг здесь ловить, поехали! Тяпнем по сто грамм – и по домам.
Ста граммами, конечно, не ограничились, но Турецкий благоразумно отказался от продолжения банкета, к которому его склонял быстро осоловевший Грязнов. Захмелев, он стал абсолютно невыносим, что на него было совсем непохоже, и десять раз подряд рассказывал одну и ту же историю, как он чуть было не затеял перестрелку с фээсбэшным начальником, до такой степени тот оказался охреневшим уродом, к тому же совершенно обезбашенным.
16 сентября, 8.15
Турецкий проснулся только в начале девятого – проспал, не услышал будильника, тоже явление почти уникальное. Ирины Генриховны и Нинки дома не было. С Лубянки позвонили, когда он лечил голову под холодным душем. Это был Селезнев, Турецкий его узнал, хотя он и не представился. Генерал-майор попросил заехать немедленно.
– Позавтракать не дадут! – проворчал Турецкий, хотя мысль о еде ему откровенно претила.
На всякий случай он перезвонил Меркулову, но того на месте не оказалось. Реддвей в гостинице «Москва» тоже не отвечал.
Прежде чем ехать к Селезневу, Турецкий заглянул в ларек, купил бутылку пива, не спеша, минут за пять, выцедил, бутылку вручил бабульке, получил от нее благословение и почувствовал себя человеком, способным на многое, в том числе на противостояние ФСБ.
Селезнев не стал затевать утомительную словесную дуэль, к которой Турецкий готовил себя по дороге, а заявил в лоб:
– Экспертизой установлено, что Джеффри Симпсона убили именно вы, гражданин Турецкий.
Турецкий молча протянул ему листок бумаги – прежде чем ехать на Лубянку, он на скорую руку написал рапорт о вчерашних событиях, строго придерживаясь версии Реддвея, заглянул в «Детский мир» и предусмотрительно снял несколько ксерокопий. Селезневу он вручил именно копию.
Селезнев удивленно поднял брови, несколько минут изучал рапорт, вчитываясь в каждую запятую, и, видимо запомнив наизусть, аккуратно спрятал в папку.
– Это все очень интересно, но, я повторяю, экспертиза установила, что именно вы убили господина Симпсона.
– Можете не повторять, я вас прекрасно понимаю. Пуля прошла навылет, найти вы ее не могли: судя по направлению стрельбы, она упала в реку, поэтому установить, скорее всего, удалось только ее калибр и скорость, исходя из параметров пулевого отверстия. Отсюда – предположительно – род оружия. Если задета кость, то, может быть, на ней сохранились не смытые потоком крови микрочастицы, по которым можно попытаться определить, была ли пуля из той же партии, что у меня в обойме. Если нет, значит, Симпсона убил не я, если да, это еще ничего не доказывает: в партии могли быть десятки, если не сотни тысяч патронов. Но кость практически не задета, иначе пуля не прошла бы навылет. И мой пистолет на экспертизу пока никто не затребовал. Получается как в поговорке: «Во-первых, я не брал кувшин, во-вторых, он был уже с трещиной, а в-третьих, я вернул его целым». Иными словами, никакой экспертизы не проводилось, а вы даете мне понять, что эксперты готовы по вашему указанию сфальсифицировать результаты. А поскольку Симпсон – американский гражданин, более того – сотрудник спецслужб, находящийся в Москве с официальной миссией, американцы наверняка проведут собственную экспертизу. – Турецкий перевел дух, от столь длинного монолога запершило в горле. Отчаянно захотелось еще пива, но он продолжил: – То есть вы пытаетесь меня уверить, что договорились с ФБР или ЦРУ сфабриковать против меня дело. Я, конечно, польщен вниманием столь серьезных организаций, но, простите, как-то не очень верится.