Убеждение
Шрифт:
Его слова режут меня намного глубже, чем я даже могла себе представить. Они разрывают все оставшееся во мне. Он и только он принял эти решения для нашей семьи. Мои эмоции и желания были второстепенными. Я должна была пройти через ад, а он просто не хотел идти домой.
— Ты вызвался на миссию, когда я уже была беременна?
— Нет, раньше. Когда я собирался в эти поездки, это напомнило мне, каково это, чувствовать себя обязанным за что-то. Я совершал ошибки на каждом чертовом повороте. Быть твоим мужем было
— Итак, она была просто способом избежать этих ужасов?
— Натали, это был способ сбежать от страха не быть мужчиной. Не из-за тебя. Разве ты не понимаешь?
Он ждет, но я не произношу ни слова.
— Это произошло из-за меня. Я был не способен дать тебе, моей жене, женщине, за которую я бы отдал жизнь, малыша. Я был неудачлив во всем. Она не видела этого во мне. Она видела меня сильным, зрелым мужчиной, который не был неудачником. Мне нужно было, чтобы она забрала мою боль.
— Она стоила того?
— Дело не в ней.
— Хотел бы ты вернуться и сделать это снова? — спрашиваю я, и в моих словах звучит боль открытой раны.
Аарон смотрит в сторону, а потом возвращает взгляд на меня.
— Она давала мне то, чего ты дать была не готова. Она смотрела на меня, как на мужчину. Она смотрела на меня, как на героя. В ее глазах я был тем, кто достоин любви. Мне нужно было это. Я заслужил это.
— Хотел бы ты сделать это снова? — спрашиваю я еще раз.
— Я не знаю!
Я смотрю на него, и он знает меня достаточно хорошо, чтобы увидеть боль, злость и безысходность в моем взгляде. Аарон знает, что это конец для любого шанса, который у нас был.
Он только что потерял меня.
Навсегда.
Глава 4
Лиам
— Блядь! — кричу я и бросаю стакан в стену напротив. Прошло уже сорок восемь часов с тех пор, когда я в последний раз видел ее лицо. Два гребаных дня. Я не сплю. Я не могу есть. Я хочу помчаться к ней домой и забрать ее и Арабеллу. Она нужна мне, как воздух.
Но я должен оставаться в стороне.
Он мой лучший друг.
Он ее муж.
А я кусок дерьма.
— Демси, открой эту чертову дверь! — Я слышу кого-то за дверью, но не двигаюсь. — Катитесь к черту, идите на хрен! — кричу в ответ и тянусь к своему стакану. О, точно. Я же разбил его. Бутылка подойдет. Я сжимаю горлышко бутылки, пока водка льется мне в горло. Мне нужно онемение, которое так и не приходит.
— Я сорву ее с петель. И не думай, что я не сделаю этого.
Я слышу Куинна, угрожающего мне с другой стороны двери. Он — последний человек, которого я хотел бы видеть. Словно со мной нужно говорить о том, что любить ее было плохой идеей.
— Убирайся, — отвечаю я, делая
Я слышу треск, когда Куинн вышибает дверь. Мудак.
— Ты заплатишь за это, — сообщаю я ему.
— Если бы ты открыл эту чертову дверь, мне бы не пришлось вышибать ее.
Он оглядывает комнату, а я разваливаюсь на диване.
— Приятно видеть, что ты хорошо себя чувствуешь.
Я открываю глаза и затем переворачиваюсь.
— Если ты пришел сюда позлорадствовать, то дверь там.
Куинн спихивает мои ноги с дивана и садится рядом со мной. Внезапно выхватывает бутылку из моей руки и ставит ее на стол.
— Никто не мог этого знать, чувак. Ты не знал.
— Я привел его к ней. Я должен был сидеть в этом гребаном самолете и слушать снова и снова его разговоры о ней. — Мне хотелось бросить что-нибудь еще. — Он не замолкал о том, как будет снова вместе с ней. Я просто сидел там, а Джексон и Марк не знали, что еще сказать. Никто из нас не смог сказать ему. Как, черт возьми, я мог желать, чтобы это был не он?
Первый раз в своей жизни Куинн сидит тихо. Я тянусь к бутылке, но он отодвигает ее прежде, чем я успеваю схватить ее.
— Дай ее мне.
— Тебе уже хватит, Демси.
— Я в отпуске! Дай мне эту проклятую бутылку! — рычу я и снова тянусь.
Куинн ухмыляется, и я поднимаюсь, готовый драться с ним.
— Ты хочешь ударить меня, приятель? Вперед. Я надеру тебе задницу до того, как ты сделаешь первый удар, — насмехается он и лениво разваливается на диване.
— Иди на хер!
— Ха, ты точно не в моем вкусе.
— Ты наслаждаешься всем этим? — спрашиваю я и направляюсь на кухню, не дожидаясь ответа. Он может забрать мою водку, но у меня есть виски.
Я стараюсь быть спокойным настолько, насколько это возможно, пока захватываю «Джемесона». (Примеч.: «Джемесон» — сорт ирландского виски). Хватаюсь за горлышко и успеваю сделать полглотка, когда Куинн забирает у меня бутылку.
Я сжимаю кулак, но Куинн выкручивает мою руку.
— Ты хочешь убить себя? Хочешь быть слюнтяем и тупо пить, или хочешь быть мужчиной?
Я ничего не говорю. Я пьян, зол. И я хочу свою девочку обратно.
Другую руку резко поднимаю вверх, и в следующее мгновение мое лицо встречается с полом, пока Куинн держит мои руки за спиной.
— Слюнтяй, — Куинн смеется и чем-то закрепляет мои руки за спиной.
— Развяжи меня, сукин ты сын, — мой голос звучит убийственно. — Я убью тебя, когда освобожусь.
Куинн приседает на корточки передо мной, пока я лежу на полу.
— Я не беспокоюсь об этом. — Он хлопает меня по спине и хватает виски. — А сейчас, пока ты не можешь сделать что-нибудь тупое, давай поговорим.