Шрифт:
1
Когда зазвонил телефон, Ариадна чистила картошку. Она вытерла руки о передник и пошла к аппарату, хотя Мэрион, ее сестра, сидела в шаге от него; но ей еще два года назад было рекомендовано в связи с анемией вести спокойный образ жизни, и это предписание весьма одобрил их отец, без ума любивший младшую дочь.
– Да? – сказала Ариадна, недовольная тем, что ее оторвали от кухни.
– Мисс Браун? Для вас есть срочная работа. – Сотрудница агентства деловито сообщила подробности и добавила: –
– Ну вот, срочная работа, – вздохнула Ариадна. – Конец картошке! Придется вам обойтись бутербродами. Мне необходимо на несколько часов уйти.
Мэрион встревожилась:
– Ариадна, ты ведь знаешь, мне запрещены перегрузки…
– Думаю, милая, тебе не повредит, если ты поджаришь котлеты. Нам нужны деньги – отец взял из расходных. Не знаю, для чего…
Мэрион смутилась:
– Ну, я обмолвилась, что мне нужен новый халат, он и купил…
У двери кухни Ариадна обернулась и бодро сказала:
– В холодильнике достаточно провизии на тот случай, если меня не будет день-два.
Ее не задело лишнее упоминание о том, что отец любит Мэрион сильнее и держит старшую дочь за экономку и кухарку. Она уже давно смирилась с существующим положением вещей.
Бледный солнечный свет последнего месяца длинной зимы проникал в окно, высвечивая уютную комнату, выдержанную в бирюзовых тонах, избранных, несомненно, для успокоительного воздействия на пациентов. Одну из них провожал сейчас к выходу профессор Джонатан Мелвилл, высокий, сорокалетний, удивительно интересный мужчина. Он обменялся с элегантной дамой рукопожатием, предупредительно улыбнулся и перепоручил своей помощнице. Закрыв дверь, вернулся к столу, сел и начал писать.
Не успел он погрузиться в это занятие, как дверь приоткрылась, и помощница заглянула в образовавшуюся щель. Профессор, не поднимая головы, отозвался:
– Позже, миссис Хопкинс, через полчаса я должен быть в больнице…
– Знаю, сэр, но звонит миссис Флинт, утверждает, что разговор неотложный.
– Хорошо, – ответил Мелвилл, снимая очки и улыбнувшись ей.
Миссис Хопкинс, вдова средних лет с чувствительным сердцем, тоже улыбнулась.
Голос на другом конце провода звучал настойчиво и тревожно.
– Джонатан? Это ты? Мне только что звонили из Аргентины. Джейк серьезно заболел, и я должна срочно вылететь к нему. Я уже собираюсь. Но у детей начинаются каникулы, а у меня завтра самолет. Как их оставить здесь одних?..
– А где же Петси?
– Уехала домой, у нее плохо с матерью. Мне тут приходилось управляться одной. Джонатан, что мне делать?
– Дети побудут у меня; я кого-нибудь подыщу присмотреть за ними, пока тебя не будет. Боюсь, сам я не смогу заехать за детьми, но что-нибудь придумаю и перезвоню тебе. Думаю, не стоит слишком беспокоиться.
Мелвилл положил трубку и по селектору вызвал миссис Хопкинс.
– У нас возникла непредвиденная трудность, – мягко произнес он, но голос не выдавал даже намека на размеры постигшей их трудности. Объяснив ситуацию, он спросил: – Вы не знаете, где можно найти кого-нибудь на это время?
– Да, знаю, сэр. На Блюберри есть одно приличное агентство, думаю, это то, что надо. Соединить вас с ними?
– Пожалуйста, и как можно скорее.
Медоточивый голос из агентства уверил, что особа, в помощи которой он нуждается, будет направлена к нему немедленно.
– Нет, лучше после пяти. И насчет адреса. Это должен быть кто-то, кто готов отправиться завтра утренним поездом в Уикли – маленький городок в Йоркшире…
Ариадна надела твидовый жакет и юбку, подходящие, как ей казалось, к случаю, удостоверилась, что волосы аккуратно скручены в узел, припудрила нос и, захватив зонтик, пошла к автобусной остановке. Когда она доехала до указанной ей маленькой улочки рядом с Кэвендиш-сквэр, был уже шестой час. Минут десять Ариадна потратила на поиски дома – им оказался один из утопавших в зелени особняков, старинный, но в прекрасном состоянии. Прежде чем ступить на лестницу парадного входа, она задержалась на минуту перед великолепным фонтаном.
Дверь открыл грузный пожилой человек с безмятежным лицом, окаймленным пышной растительностью. Она назвалась, он посторонился, пропуская ее, и попросил подождать в холле.
Холл выглядел очень уютно: небольшой, с малиновыми обоями, до блеска отполированным паркетным полом и настенными светильниками позолоченной бронзы; картин на стенах не было, но на маленьком столике красного дерева стояла прекрасная китайская ваза с ранними весенними цветами. Ариадна с наслаждением вдохнула их легкий аромат.
Долго ждать не пришлось; полный человек вернулся через несколько минут, попросил ее следовать за ним и открыл перед ней дверь в конце холла. Скорее всего, это был кабинет, его украшала огромная ниша окна с опущенными бархатными шторами. Ариадна подумала, что за окном, вероятно, находится сад, и, пройдя по ковру, остановилась перед большим письменным столом в углу комнаты. Хозяин дома встал, книга, которую он до того читал, оставалась в его руке. С минуту он рассматривал девушку поверх очков.
– Мисс Ариадна Браун?
– Да, сэр. Вы не ошиблись.
Профессор вдруг почувствовал, что эта весьма скромно одетая девушка не столь спокойна, как ей хотелось казаться. Он неохотно отложил книгу, ибо находил истинное отдохновение в поэзии Овидия, читая его, конечно же, на языке оригинала.
– Садитесь, пожалуйста, мисс Браун. Я, по правде, ожидал кого-нибудь более солидного… На вашем попечении будут подростки, а вы сами, простите, выглядите… Вы, очевидно, кажетесь гораздо моложе своих лет?