Убежище
Шрифт:
Элина Виленовна постучала кровавыми ногтями по столику.
Георгий Георгиевич откликнулся на постук и увидел, что его секретарша хмурит соболиные брови. И сразу задал вопрос:
– Что еще особенного в лягушке?
– Мы коронку с нее сорвали и стали выпытывать, где лежит клад.
– Почему возникло подобное подозрение? – спросил Георгий Георгиевич.
– Разговор с бабкой подслушали.
И Гоша изложил события, правдиво, только собственную роль чуть приукрасил. Все-таки мальчик, надо понимать.
– Что за коронка? – спросил
– Из камушков, блестящая, ее Гриша Сумской взял.
– А ты отдал?
– Я добрый, папочка, мне часто за это приходится расплачиваться.
– Да, ты добрый!
Георгий Георгиевич слушал голос сына, и у него в животе щекотало от счастья.
Все в мире уравновешено. Если на одной чашке весов лежит любовь к сыну Гоше, то чаще всего на другой чашке находится нелюбовь к другим мальчикам. Если в Индии идет дождь, то в Исландии наступает засуха.
– Что нам теперь делать, папочка? – спросил Гоша.
Элина Виленовна быстро нацарапала на столике светящуюся надпись: «ДОСТАТЬ КОРОНУ».
Георгий Георгиевич проглотил слюну, провел свободной рукой по лбу и опомнился. Нельзя, чтобы любовь к мальчику отвлекала от важных дел. Спасибо Элиночке, что никогда не забывает об интересах Фонда.
– Слушай меня внимательно, – сказал папа. – Пойди к своему приятелю и вели ему возвратить корону.
– А если он не захочет? – спросил Гоша.
– Как так не захочет?
– Потому что он сильнее меня.
– Как он смеет! – воскликнул Георгий Георгиевич. – Он у меня тут же вылетит из лагеря!
Элина Виленовна положила кончики длинных пальцев, украшенных кровавыми ногтями, на руку своему шефу, и тот снова опомнился.
Вздохнул и продолжал:
– Засвечиваться тебе нельзя. Предложи деньги, соблазни чем-нибудь, но шума не поднимай. Если возникнут сложности, немедленно отбей мне тревогу. Тебе понятно, солнышко?
– Будет сделано, папа, – ответил Гоша, который тоже любил своего папу. Правда, он любил и свою маму, но куда меньше, потому что мама все время приставала со всякими глупыми советами и велела чистить зубы. Иногда Гоша даже лелеял злобную мыслишку: вот не было бы мамы, не надо было бы мыть руки, чистить зубы, есть манную кашу и говорить «спасибо». Но понимал, что всегда кто-нибудь в его жизни будет ему приказывать. Так уж лучше мама, чем какая-нибудь Элина.
Когда Гоша отключился, Георгий Георгиевич спросил Элину Виленовну:
– Ты чего сигнализировала?
– Ты не представляешь, на какой след мы вышли, – прошептала она. – Рехнешься, когда узнаешь.
– Говори.
– Не кабинетный разговор.
– Выйдем.
В шкафу за спиной Георгия Георгиевича умещался небольшой лифт на двоих. Стоять в нем можно было только прижавшись. Георгий Георгиевич уткнулся носом в живот секретарши, а она поглаживала ему затылочек. Георгию Георгиевичу было щекотно и сладко.
Лифт поднял их в зимний сад, на крышу здания МУФРа, откуда открывался вид на площадь Белорусского вокзала.
Там воняло
– Надо отсюда переезжать, – сказал Георгий Георгиевич. – А то отравимся.
– Нельзя переезжать, – возразила Элина Виленовна. – Зато здесь нам никто не завидует. Думают, что мы еле-еле концы сводим.
– Докладывай. – Георгий Георгиевич не любил разговоров на неприятные темы. Он хотел, чтобы вокруг все были довольны, а он счастлив.
– Это она, – сказала Элина Виленовна. – Из породы Василисы Прекрасной. Слыхали?
– Что-то в детстве мне говорили, – согласился Георгий Георгиевич. – Напомни.
Надо сказать, что сказок Георгий Георгиевич не выносил. Там все были богатыри и рыцари. А толстому мальчику небольшого роста даже в дураках места не находилось.
– Это Царевна-лягушка. Их и раньше было немного, а в наши дни, по моему мнению, они вымерли окончательно. Оказывается, одна осталась. Сидит в болоте, отличается от обычных лягушек только бриллиантовой короной на голове, но если ее отыщет добрый молодец, она превращается в царевну.
– И что же?
– А то, что может стать женой доброго молодца и дать ему полцарства.
– И у моего Гоши есть шанс? – обрадовался Георгий Георгиевич.
– Не он нашел царевну… нет, не он… – Элина Виленовна задумалась, потом потрепала своего шефа по пухлой, в красных жилках щеке и добавила: – И вообще, мне вся эта история не очень нравится. Похоже на инсценировку. И лягушка не настоящая, и принцесса не та. Надо проверить корону. Если она из стекла, а тем более фабричной работы, значит, они нас разыгрывают. Но если корона настоящая, значит, есть шансы.
Георгий Георгиевич понял далеко не все. Поэтому спросил свою секретаршу:
– Элина, скажи искренне, этот случай может быть связан с нашими планами?
– На это я надеюсь, – сказала Элина, – и от этого трепещу.
– Значит? – прошептал с надеждой ее шеф.
Элина отогнала осу, которая вертелась рядом, и крикнула ей вслед:
– Лучше не возвращайся!
– А я все слышала! – завизжала оса издали.
– Нигде покоя нет, – вздохнула Элина.
– Враги или конкуренты? – спросил Георгий Георгиевич.
– Конкуренты, – ответила Элина и продолжала: – Эту корону надо добыть, чего бы нам это ни стоило. И ваш мальчик этого не сможет сделать.
– Мой Гоша? – Георгий Георгиевич хотел было рассердиться, но вспомнил, как он любит своего сына и поэтому хочет ему безопасного счастья. Поэтому он сказал: – Высылай ему подмогу. Можешь взять мой вертолет.
– На электричке надежней, – сказала Элина.
– На вертолете скорей. И научись, наконец, подчиняться!
– Слушаюсь, шеф, – проворковала Элина.