Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"
Шрифт:
...Вам говорят, что евреи ваши враги, что они смеются над вами, что они не считают вас за людей... Не поддавайтесь этому, ибо... если вы осудите Бейлиса независимо от улик, а за наши грехи, за их грехи, за что-то другое, если он будет жертвой искупления, то ведь если бы даже и нашлись люди, которое первое время порадовались бы вашему приговору, то потом они пожалеют, а ваш приговор останется печальной страницей в истории нашего правосудия...
Речь О.О. Грузенберга
...Ритуальное убийство... Употребление человеческой крови... Страшное обвинение. Страшные слова, давно уже схороненные. Они сильны и живучи, и... поныне поднимаются с кладбища. Они заражают все живущее... Дело ваше, верить мне или не верить, но если бы я, хоть одну минуту, не только знал, а думал бы, что еврейское учение позволяет, поощряет употребление человеческой крови, я бы больше не оставался в этой религии. Говорю это громко, зная, что эти слова станут известными евреям всего мiра, что ни одной минуты я не считал бы возможным оставаться евреем... Я глубоко убежден, у меня не ни минуты сомнения, что этих преступлений у нас нет и не может быть...
Подумайте, господа, ведь здесь говорили о том, что {156} было более 3000 лет тому назад, когда евреи воевали с какими-то амаликитянами, обращались с ними жестоко, и вот теперь Бейлис сидит на скамье подсудимых и мы занимаемся вопросом о том, что делалось 3000 лет тому назад... Но вы знаете, что 3000 лет тому назад люди ходили нагишом по лесам, люди поедали друг друга, как дикари. А евреи уже знали единого Бога... и если приносили в храме жертвы, то не иначе как жертвы животных, а не человеческие...
Вы видели, что Бейлис сыграл роль того козла отпущения, о котором гражданские истцы так много говорили... Он отвечает теперь за все то, что было когда-нибудь на протяжении 3000 лет среди миллионов евреев... Быть может, какой-либо безумный, дерзкий или обиженный, который сказал какое-нибудь резкое слово про иноплеменника или христианина – за все это отвечает Бейлис... И вы видели и слышали – за то, что сыск у нас стоит нехорошо, за то, что попадаются отдельные нехорошие полицейские чиновники, – кто отвечает? – Бейлис... Если взяли несчастную женщину, держали под арестом – виноват Бейлис. Если работника Луку Приходько оторвали от рабочего стола и томили под арестом – виноват Бейлис. Он за все отвечает [262] ...
262
Защитник Бейлиса оперирует не столько логическими, как положено бы юристу, сколько эмоциональными категориями, даже не пытаясь опровергнуть доказательств существования ритуальных убийств и их обоснования в религиозном законе, обязательном для всех иудеев. При этом Грузенберг бездоказательно утверждает, что этого "не было потому, что не может быть никогда", хотя тут же изображает Бейлиса "козлом отпущения" за проступки "каких-нибудь" евреев, когда-то "жестоко поступавших с амалекитянами". Но ведь именно Бейлиса видели последним, схватившим мальчика за руку и потащившим его туда, где он после этого пропал. И когда через неделю неподалеку от этого места был найден его труп, кого может удивить, что подозрение прежде всего должно было пасть на Бейлиса? – И.Г.
{158} ...Вы слышали, что говорил прокурор и гражданские истцы, они говорили, что так как там при больнице имеется молельня, то не нужна ли кровь человеческая для того, чтобы на ней построить эту молельню... Если вы считаете, что молельня должна строиться на христианской крови, если вы считаете, что для молельни принесли в жертву и замучили несчастного мальчика, что же вы молчите... Тогда ищите того, кто строил молельню, для кого была эта молельня. Вы видели этого человека... Это Зайцев, сын старого Зайцева, миллионер, он строил ее... почему же он не сидит здесь, строитель этой молельни, почему не сидят [на скамье подсудимых] те, которые пожертвовали деньги на нее, те, которые нашли, что нужна человеческая кровь, те, которые нанимали людей, чтобы они убивали?.. Если вы этому верили, вы должны были их взять. У вас, русской власти и правительства, достаточно власти, достаточно мощи, чтобы не останавливаться ни перед богатством, ни перед положением, ни перед чем... Но вы этого не сделали, конечно, потому, что вы сами отлично знаете, что это неверно, что этому нет никаких доказательств, кроме одного факта, что люди хотят молиться и в своей синагоге, как им разрешил Бог [263] ...
263
В данном месте демагогия Грузенберга содержит зерно истины: аресту с самого начала подлежали добрых полдюжины евреев, связанных с "молельней" и ее освящением, а также с запутыванием следствия – начиная с хасида Шнеерсона, наверняка участвовавшего в убийстве. "Русские власти" не арестовали этой более чем подозрительной публики не потому, что испугались "богатства", а потому, что Россия была правовым государством, в котором нельзя было арестовать кого бы то ни было без конкретных улик, улики же были уничтожены. – И.Г
{177} Тридцать второй день 26 октября 1913 г.
Окончание речи О.О. Грузенберга
{179} ...Теперь попробуем без Бразуля-Брушковского подойти к делу. Мне, гг. судьи, не представляется, чтобы здесь была подделка под ритуал, чтобы люди сговорились совершить такое преступление, чтобы взвести обвинение на евреев и произвести погром... Дело представляется иначе... Вы знаете, что 9 числа [марта 1911 г.] некоторые из воров... были арестованы... и это были друзья Чеберяковой, были ее гости. Далее на другой день приходит к Чеберяковой полиция и делает у нее обыск. Понятно, вчера арестовали одну группу, сегодня ворвались к ней в дом и она видела, что ее притон прорвался и члены этого притона раскрыты. Кто это сделал? И вот, господа, как не казалось прокурору и гражданским истцам смешной версия относительно "прутиков", но, по-моему, это правда... И Шаховская и все здесь говорили [? – И.Г.], кроме Жени и Андрюши был еще третий мальчик... Это третий мальчик слыхал, как Женя и Андрюша заспорили насчет прутиков, и тот сказал Андрюше, «я расскажу твоей матери, что ты не ходишь в класс», а он говорит в ответ: «а я расскажу, что когда я приходил ночевать к вам, я видел, что приносили ворованные вещи и кассу». И вот Женя прибегает домой и об этом рассказывает... Этот рассказ о прутиках возник задолго до Красовского. Тогда вел дело Мищук, и никаких разговоров не было ни о Бейлисе, ни о других...
Вы помните, какие споры шли о том, был ли Андрюша 11-го [марта 1911 г.] на квартире Чеберяковой... Мне не важно, был ли он 11-го, 10-го или 9-го у Чеберяковой... но что он был, и что такой разговор [о "прутиках". – И.Г.] был, не представляется никакого сомнения [264] .
И вот 12-го приходит Андрюша туда [к Чеберяковым – И.Г.]... Они [дети] выходят на прогулку. Только что они воротились [265] ... в это время являются Рудзинский, Сингаевский и Латышев по своим делам и застают его [Андрюшу]. Его хватают, ударяют его швайкой по голове, может быть даже без намерения убить, просто из злости. «Ах ты, байстрюк, ты {180} нас пришиваешь» [266] ...
264
На процессе выяснилось с полной достоверностью, что Ющинский не был у Чеберяков ни в один из указанных трех дней, и что он вообще к ним на квартиру не заходил, по крайней мере с Рождества 1910 года. Ни "подвыпившей женщины", ни "ночного сторожа", ни "водопроводчика", ни "третьего мальчика", разумеется, не было найдено, имена их тоже никому не были известны, а автор этой "версии", начальник сыскного отделения Мищук, был отдан под суд за подлог, то есть фальсификацию "вещественных доказательств". Тем не менее, не имея иных возможностей отвести обвинение от евреев с кирпичного завода, Грузенберг вновь излагает эту давно провалившуюся версию, сочиненную "заинтересованной стороной" – как нам теперь известно, при прямом участии самого Грузенберга, активно действовавшего в составе "Комитета защиты Бейлиса". И затем сам же Грузенберг разоблачает эту аргументацию как полный абсурд. – И.Г.
265
Как же это так? Ведь они же "поссорились" у водоразборного крана из-за "прутиков", и Женя прибежал домой и рассказал о злых намерениях Андрюши? И где же те "два господина", которые, услышав рассказ Жени, решают "убрать" возможного предателя? – И.Г.
266
Да откуда же воры это сразу знают? Ведь Женя им еще ничего не рассказывал, да и Андрюша тут же с ним, значит, они не ссорились, и "прутиков" не было? А куда же делся "третий мальчик", который все видел и слышал: "как Женя рассказал матери", как "два господина" решили "убрать" Андрюшу – и который затем вернулся "к водоразборному крану" и доложил обо всем "водопроводчику", а водопроводчик "ночному сторожу", а этот – Пимоненковой, а она – Кириченко, а Кириченко Красовскому, а от Красовского узнал уже и сам Грузенберг? А если не было "третьего мальчика", то от кого же Грузенберг все это мог узнать – не от самих же Жени с Андрюшей? А если "третий мальчик" все-таки был, то он, очевидно, стоял вместе с Женей и смотрел, как убивают Андрюшу? – И.Г.
Он [Андрюша] теряет сознание, он падает, ему наносятся удары сначала в голову, когда он стоял на пороге и не успел снять шапку. И когда он падает на левый бок, ему наносятся удары с правой стороны в шею. Когда они подбираются к шее, они срывают с него куртку и начинают наносить удары все больше и больше... Им кажется, что мальчик скончался. В это время он зашевелился вдруг, вздрогнул. Они опять бросаются и опять наносят удары швайкой, опять они тычут во все стороны, тычут злобно [267] ...
267
Все это противоречит судебно-медицинской экспертизе, установившей (по струйкам крови, оставшимся на белье), что во время убийства мальчика поддерживали в стоячем положении. Мы знаем также, что на всех средневековых гравюрах, изображающих ритуальные убийства детей евреями, жертвы всегда либо распяты, либо привязаны к столбу, либо удерживаются стоя несколькими помощниками убийц. – И.Г.
Что же им делать с этим трупом? Куда его девать?.. Как только начало темнеть, все стихло кругом, они уносят труп, либо прямо в погреб, или даже сарайчик... Потом, уже глухой ночью, переносят в пещеру и уже оставляют в пещере [268] ...
Я не сомневаюсь, что в этой работе участвовала и Чеберякова, и не потому, что хотела его смерти, но когда раздались его стоны... и она боялась, чтобы звуки не дошли до Малицкой... Не странно ли то, что в тот же день исчезают дети [Чеберяковой]... Людмила {181} здесь нам сказала, что на другой день ушли к бабушке... Странное совпадение. Почему на другой день после убийства детей отсылают к бабушке? Очевидно, обставляют так, чтобы они не погубили, не выдали [269] ...
268
"Как только начало темнеть" и "глухой ночью" трое названных воров совершили ограбление магазина на Крещатике и на следующее утро уехали в Москву. Ни погреба, ни "сарайчика" у Чеберяковых, как установило следствие, в доме не было. – И.Г.
269
Людмила вовсе не говорила, что детей "отослали", а лишь, что они пошли к бабушке, что они делали постоянно. Гораздо более "странно", что по этой версии, выходит, дети присутствовали при убийстве или же были в квартире. Грузенберга почему-то не интересует вопрос, видели ли они убийство, если видели, то когда это произошло, в какое время дня, а если не видели, то в какое время куда и зачем уходили в тот день? На процессе эти вопросы вообще не разбирались, поскольку у суда для их постановки не существовало ни малейших поводов. Но где были Грузенберг и его коллеги во время судебного разбирательства, если им не пришло в голову выяснить столь важные подробности возможного (по их версии) убийства на квартире Чеберяковой? – И.Г.
Убийцы хотели, чтобы нашли труп, чтобы нашли исколотого мальчика и чтобы всякий сказал: какие же это воры, это не воры, в этом виноваты евреи, или как говорят здесь – жиды. Вот как, по-моему убеждению, создавался этот план. Вовсе не было подделкой под ритуал, но когда сделали это страшное дело по мести... то старались убийство это свалить на других [270] .
Мы старались вам показать, что убийство было случайное, что оно было совершено злыми людьми, а не евреями, которым нужна была христианская кровь. Такое поверье живет, и оно настолько живуче, что, к сожалению, даже люди интеллигентные повторяют эту необоснованную зловредную сказку...
270
Грузенберг говорит здесь о "плане" убийства, хотя только что изображал то же убийство как совершенно "безплановое", совершенное в припадке злости... Знакомы ли были воры с признаками ритуальных убийств вообще? Странно, что и этот вопрос защиту, по-видимому, во время судебного разбирательства не интересовал. Мальчика убили, якобы, без предварительного намерения, а когда убили, то вдруг увидели, что убитый "похож" на жертву ритуального убийства – откуда они это могли знать? А куда кровь делась, это Грузенберга не интересует. Видел ли Грузенберг в своей уголовной практике, чтобы убитый вдруг оказался лишенным крови – почему и зачем? И почему бы убийцы вдруг «хотели, чтобы нашли труп»? Не проще ли и безопаснее скрыть следы, как это делают обычные убийцы, – закопать его или бросить в реку? – И.Г.