Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"
Шрифт:
Я считаю также, что невозможно считаться с судебным показанием [жандармского] подполковника Иванова, который отказывается сказать, откуда он [это] знает. Пусть он свидетель вполне добросовестный, пусть он не сомневается, что его источники правильны, но мы-то все-таки должны их проверить... Разве можно ссылаться на сведения, негласным путем собранные жандармской властью?.. Но, безусловно отрицая, что была собрана крупная сумма, я в то же время охотно допускаю, что тот или другой еврей мог давать тому или другому лицу, которое шло на добровольный сыск, чтобы оно действовало правильно, чтобы правильно разъяснить это дело и отразить от евреев эту грозную опасность, которая им может предстоять. Но что же из этого? Неужели, гг. присяжные, вы не поймете этого, неужели вы можете евреям поставить в укор их волнение, их заботы, их старания, которые они при этом, быть может чрезмерно, быть может излишне, проявляли?..
И в заключение сделаю то же, что сделал {207} обвинитель, – я призываю вам в помощь Бога – пусть он удержит вашу руку от приношения невинного человека в жертву суеверию, темноте и предрассудкам...
Речь Н.П. Карабчевского
...Пора подводить итоги!.. Господа присяжные заседатели, в недобрую минуту возник, очевидно, этот процесс, если он мог собрать... столько вражды вокруг себя. Правосудие есть зеркало души народа... но когда смутная душа, заволоченная известным общественным движением, общественными явлениями переживания трудных исторических моментов, тогда зеркало ее, правосудие, отражает в себе чудовищные и фантастические образы, которые, однако, необходимо стереть для того, чтобы добиться истины...
Прокурор цитировал здесь некоторые процессы иностранные, он говорил о Гюльзнере, приговоренном к смертной казни, а я вам расскажу о процессе... об убийстве несчастного мальчика в Варшаве, где обвиняемым был граф Роникер. Мальчик был весь не истыкан, а изъеден ранениями. Там {208} мотив был ясен... Не по внешним проявлениям и не по тому, сколько ран на человеке, какого рода следы остались, можно разгадывать следы преступления, его мотивы [283] ...
Г. прокурор ничего не говорил о том народившемся страшном общественном явлении... я говорю о хулиганстве... Неужели вы думаете, гг. присяжные заседатели... что если бы была твердая уверенность в том, что в еврейской среде совершаются ритуальные убийства... то наше правительство не удосужилось бы выделить в особую статистику такого рода убийства. Г. прокурор со слов одного эксперта, якобы по психиатрии, сказал: да, существуют такие преступления, возмутительная их ритуальность... Я скажу: хорошо, г. прокурор, что вы поверили этому эксперту, потому что других данных у вас нет и быть не может. Ведь в наше время гласности, когда каждое происшествие публикуется во всеобщее сведение... – неужели же этот случай об обезкровленных убитых не обнаружен и побуждения, по которым это убийство совершено, не были бы зарегистрированы. Когда у нас прокурор и гражданские истцы ссылались на прежние процессы, они должны были уходить в даль времен, на 60 лет назад, ссылаясь на Саратовский процесс, на Велижский... Я вас спрашиваю, гг. присяжные заседатели, где же та ежедневность, та периодичность такого рода явлений, против которых мы должны были бы бороться?.. [284]
283
Насколько нам известно, в упомянутом деле Роникера суд имел дело с половым психопатом, и, действительно, никому не приходило в голову видеть в его преступлении что-либо ритуальное. Но что, собственно, хочет этим сказать знаменитый адвокат? Что известно много преступлений, которые никто не причислял к ритуальным? Это само собой разумеется. И это никак не может опровергнуть многочисленных, судебно установленных фактов ритуальных убийств. – И.Г.
284
В ХIХ веке, когда в Европе впервые стала более эффективно действовать криминалистика, было раскрыто наибольшее количество еврейских ритуальных убийств в одном столетии – 39. Можно предположить, что немалое число таких преступлений остались необнаруженными и нераскрытыми, поскольку Европа имела в данном случае дело с преступным сообществом, охватывающим целую народность, рассеянным по многим странам и накопившим опыт не только в совершении, но и в сокрытии подобного рода злодеяний. А это, в свою очередь, означает, что по меньшей мере каждый год в каком-то конце Европы совершалось еврейское ритуальное убийство. Известно, что кровь христианских жертв рассылалась на большие расстояния, то есть одно такое "жертвоприношение" обслуживало множество еврейских общин. Поэтому, аргументация защитника Бейлиса о недостаточной "периодичности" этих случаев малоубедительна. – И.Г.
{209} ...Ссылаются на процессы прошлых времен... где с ними попутно шли приговоры о ведьмах и еретиках, где их сжигали на кострах, а благочестивые патеры в то время стояли около и читали отходную молитву и находили, что это лучший способ. Не забудьте, что относительно еврейских дел было еще маленькое осложнение. Всегда являлась последствием такого рода процессов компенсация или справедливая экспроприация, отнимали имущества у целой общины еврейской. Вот при сопоставлении той темноты, которая существовала в то время, вы поймете, как эти процессы усложнялись пыткой, с одной стороны, и жаждой обогащения – с другой стороны, вы поймете, на какой почве состоялись те процессы! И раз вы поймете, то вы их выкинете из вашей памяти! А предположение о том, существует ли у евреев ритуальное убийство?..
{210} ...Здесь захотели поставить задачу, по-моему, неосуществимую для судебного процесса, захотели поставить вопрос о ритуальных убийствах. Г. прокурор в этом отношении ссылался на три фактора. Как вы говорите, что у нас нет доказательств, улик?.. Вы забыли то, что говорил эксперт Сикорский. Он говорил о ритуале, об обезкровлении, об ежедневности, однообразии таких убийств. А вы забыли патера Пранайтиса, которого мы выписали из Туркестана? Разве он не говорил, что это подходит под тип такого рода убийств, установленных его воображением, или знанием...
Наконец, г. прокурор дошел еще до одного момента: он упомянул о народной молве... Народ сам уже не верит в возможность ритуальных убийств. Но есть еще люди, фанатики, люди атавистические, которые живут историческими воспоминаниями, {211} которые не умеют разобраться в этом вопросе...
Еще менее меня удовлетворяют наши претензии на разрешение мiрового вопроса в душной зале уголовного суда... Где нам до решения мiровых вопросов? Дай Бог, чтобы нелицемерно решить вопрос о том, виновен или не виновен человек. Что нам сейчас до мiрового вопроса. Поверьте мне, гг. присяжные заседатели, что в ту минуту, когда вы будете совещаться в вашей комнате о судьбе Бейлиса, то вопрос о судьбе его должен быть для вас важнее, чем все мiровые вопросы...
{212} ...Позвольте, вы спрашиваете нас, где кровь, почему обезкровлен труп, почему на нем не найдено крови?.. Обезкровление трупа это не значит, что из него искусственно выточили кровь... В самом деле не было ничего подобного. Израненный, так как был ранен Ющинский, он все равно истек бы кровью, и эти пять или четыре стакана они бы вылились. Но я вас спрашиваю: «куда они вылились»? Невольно возникают у меня такие соображения. Это толстое урсовое пальто, о котором говорили, если оно было подстилкой... если на него стекла та кровь, то ответьте, где это пальто? Если он действительно был обезкровлен, то пальто, конечно, очень берегли, пока не удалось его сжечь и уничтожить...
{213} ...Г. прокурор в очень мягкой форме обращался к г. Чеберяковой: «Г. Чеберякова, вы не бойтесь, не стесняйтесь, скажите нам, пожалуйста, куда девалось это пальто, вам нечего бояться?». Нет, господа, она шарахнулась от этого пальто. Она не скажет вам, где это пальто. Потому что на ваш вопрос, где кровь, я отвечу вам: кровь там, где и пальто [285] .
...Я вас спрашиваю... почему в данном случае, чтобы знать, откуда перенесен труп, не пустить собаку обнюхать жертву и предметы, которые на нем были?.. Почему не пустили такую ищейку? А вдруг бы скандал. Мiровой-то назревающий вопрос разрешило бы простое четвероногое. Но этого не случилось. Таким образом, я прихожу к заключению гг., что не жиды виновны, что сыщики разбежались от этого дела, и что, к несчастью, им дана была директива [286] ...
285
Карабчевский, как до него и Грузенберг, часто говорят о пальто. Где Андрюша оставил свое пальто – установить не удалось. Однако было установлено, что Андрюша пришел к Чеберяковым, вернее позвал Женю через окно, будучи без пальто, но с книжками за поясом. Об этом показали Шаховские, то же показал и Женя Чеберяк, три раза допрашивавшийся следователем. – И.Г.
286
Защитник Бейлиса здесь впервые выдвигает подхваченную впоследствии всеми еврейскими "либеральными", а потом и советскими комментаторами версию, согласно которой Киевский процесс был "организован" с целью спровоцировать еврейские погромы. "Организация" требует заранее разработанного плана, и от этой инсинуации недалеко до утверждения, что и Ющинского убили специально, чтобы симулировать "убийство под жидов": это, пожалуй, единственное, что до сих пор еще не инсинуировалось мiровой печатью, не уступавшей в области фальсификаций советским источникам. [Это упущение с лихвой наверстал современный фальсификатор Г. Рябов в статье и одноименном романе "Конь бледный еврея Бейлиса" (2000); см. в списке литературы. – Ред.] Карабчевский вполне прав лишь со своим запоздалым упреком – мол, почему сразу не пустили собаку. Ведь она наверняка привела бы на кирпичный завод и на место убийства. Конюшня с соседним помещением, куда сразу переселилась жена Бейлиса после его ареста, явно с целью устроить пожар, тогда еще стояли нетронутыми. Но этот упрек должен быть адресован начальнику сыскной полиции Мищуку, который с самого начала перебросил розыск на Слободку на другом берегу Днепра. – И.Г.
{214} ...Версия защиты заключается в том, что шайка, окружавшая г. Чеберякову, расправилась с несчастным юношей... Где же доказательства? Безцельность убийства, безпредметность его, безмотивность и целый ряд подобных же соображений... положены в основу настоящего обвинения... Вот при таких условиях приходится... путем анализа жизненных явлений подойти к вопросу о том, как несчастный Андрюша мог попасть к этим людям, при каких условиях могла быть связь у него с такими порочными и преступными людьми.
Не бойтесь, господа присяжные заседатели, не трепещите, я не оскорблю памяти покойного, вместе с вами я чту ее как память о несомненно невинно пострадавшем... {215} ...Но сказать, чтобы это был мальчик комнатный, за каждым шагом которого следят... этого нельзя. Прежде всего несомненно, что он рос между квартирами матери и тетки, и вот на этом промежутке он был совершенно свободен: там думали, что он здесь, здесь думали, что он там...
...Мальчик жил на Лукьяновке, жил там долгое время. Стало быть, с Женей Чеберяк[овым] он был связан большой дружбой и бывал у Чеберяк[овых], что не подлежит ни малейшему сомнению [287] ... Вот я и спрашиваю, этот задумчивый, любопытный мальчик, ведь мог подметить что-нибудь, что вот и народ здесь не совсем обычный и т.п. ...
287
Конечно, Андрюша был дружен с Женей, однако, согласно совершенно идентичным показаниям детей Чеберяк, как и родных самого Ющинского, эта дружба была чисто уличной, Чеберяковы даже не знали его фамилии и звали "домовой". На квартиру Чеберяковых Андрюша последний раз случайно заходил "перед Рождеством", а убийство было в марте. Цель конструируемых Карабчевским "большой дружбы" и квартирных посещений ясна: надо привязать Ющинского к квартире Чеберяк, а квартиру эту сделать местом убийства. Из материалов процесса следует с полной ясностью, что за отсутствием этих посещений, Андрюша не мог ничего ни видеть, ни слышать, что происходило на этой квартире (якобы, происходило: рассказы о "притоне" у Веры Чеберяк тоже ведь всего лишь домыслы защиты). – И.Г.