Убить Альваро. Вернуть Альваро
Шрифт:
Наутро его умыли, дали жидкую кашу и стакан кофе, помогли одеться в костюм, который ему, как ни странно, подошел.
От горячей еды Альваро немного пришел в себя.
Его долго вели по извилистым темным коридорам. Затем втолкнули в огромный зал с высоким потолком и нелепой хрустальной люстрой, занимающей почти все пространство зала.
Альваро смотрел на людей в мантии, думая, что в любой стране суд – это суд. Он сейчас докажет свою невиновность и поедет домой.
Альваро улыбнулся.
– Год работ строго режима за улыбочки в суде!
У Альваро
Выступали какие-то люди, которых Альваро видел впервые. Кто-то говорил по существу. Кто-то воспользовался правом свидетельствовать и рассказывал о своей жизни. Ему вменялись вымогательство, промышленный шпионаж, отравление младенцев в далекой северной деревне, убийство, подкуп, незаконный оборот кредитных средств, отсутствие патриотизма, взяточничество, агитация, вербовка, хранение оружия, плохое произношение, хорошие зубы, странная фамилия и подпольное производство гомеопатии. Обвинение в отсутствии патриотизма сняли, так как иностранец не может быть патриотом. Но взяли обещание, что он воспитает в себе уважение к стране ПаФе.
Когда его вернули в камеру, то ударили лишь пару раз, затушили о лицо несколько сигарет и оставили в покое.
Альваро беззвучно плакал, когда раздался тихий свист.
– Живой? Ты как там? – это точно был голос ПС.
– Да, живой… ты где?
– Ползи на голос, пора выбираться.
Альваро пополз, обдирая и без того исцарапанные колени.
– Слушай, есть возможность тебя вытащить отсюда, но надо поторопиться до того, как включат солнце.
Альваро старался изо всех сил. Наконец он нащупал руку ПС. Тот помог ему встать. Опираясь на сырую стену, они долго петляли по темному коридору, пока не вышли на улицу.
Альваро прошептал:
– Пэсэ, почему никого нет?
– Премии раздают, все ушли лоты тянуть. Это час амнистий. Страну ты не сможешь покинуть, но есть возможность поколесить по дорогам.
– И долго колесить? – замирая от ужаса, спросил Альваро.
– Пока срок кредита, что ты подписал по пьяни, не истечет, – ответил ПС.
– Я не помню, как подписывал! – умоляюще сказал Альваро.
– А у нас многие в стране не помнят, что подписывали, что делали и с кем дружили, – ответил ПС.
– Так сколько колесить?
– Двадцать пять лет, – буднично ответил ПС. – А если быть точным – двадцать четыре года и шесть месяцев.
– Это шутка?
– А все, что происходило до этого, тебе показалось розыгрышем?
– Это вся жизнь.
– Это не вся жизнь, но ты же подписался на миссию «Пенелопа»?
– И?..
– Будет твоя дорогая Сильвия ждать своего Одиссея на своем белом берегу четверть века. Дождется?
– Я в ней не сомневаюсь, но за что?
– За то, что не зря стена вокруг ПаФе, нечего через нее лезть – можно пострадать. Ты шел на риск – и проиграл.
Они шли в сумрачной ночи. ПС протянул Альваро фляжку с водой, тот жадно отпил несколько глотков.
– Я думал, что меня убьют, – сказал Альваро.
– И убили бы, но твоя жена перевела пожертвование, которое спасло тебе жизнь.
Альваро молчал. ПС промычал что-то нечленораздельное.
Раздался щелчок. Включили солнце.
ПС прикрыл глаза рукой, Альваро на мгновение ослеп.
– Я до сих пор не могу поверить в происходящее, – сказал Альваро.
– Я больше не твой проводник, миссия провалена. Ты теперь сам по себе, – тихо сказал ПС.
– Что мне теперь делать?
– Ничего. Будет новая инструкция.
– Я могу спокойно передвигаться по стране?
– Так она и есть главная тюрьма, в заточении тебя хоть и бьют, но кормят, – как-то разом постарев лицом, сказал ПС.
Альваро оглянулся: они стояли перед маленькой дверью, в которую недавно их втолкнула буфетчица.
– А что выбрал бы ты? – спросил Альваро ПС.
– Я выбрал бы никогда не родиться, – спокойно ответил ПС.
Альваро взглянул на маленькую дверцу, в которую предстояло пролезть, а когда повернулся попрощаться с ПС, того уже и след простыл.
Порыв ветра поднял серянку, раздался пронзительный свист. Альваро, понимая, что происходит, не заставил себя ждать – рванул ручку и нырнул в темный дверной проем.
Глава 3
Сильвия доверяла своему мужу. Она не пылала его страстью к изучению скрытого за стеной, но поддерживала его во всем. Альваро обладал уравновешенным характером и острым умом. Он нравился ей, предстоящая разлука беспокоила. Первое время, как и ожидалось, новостей никаких не поступало, но затем неприятный холодок плохого предчувствия, зародившись где-то в солнечном сплетении, медленно расползся по всему телу. Сильвия сделала первый официальный запрос в посольство. Ответа не последовало, что напугало ее еще сильнее. Через некоторое время ей позвонили в дверь. Пришедший человек представился сотрудником посольства и сказал, что миссия провалена. Необходимо перевести некую сумму для оплаты дополнительного пакета услуг на той стороне.
– Это, по крайней мере, спасет ему жизнь, – сказал сотрудник и замер, глядя на Сильвию и не мигая.
Сумма была большая, она оставила семью полностью без накоплений – даже пришлось занять некоторую часть. Сильвия теперь писала запрос за запросом, ответов не приходило.
Приближался момент, когда скрывать от родителей, что Альваро не вернулся, больше не было смысла. В ближайшие выходные она поедет и все расскажет.
Сильвия стояла перед открытым шкафом, разглядывая одежду. Она ни за что не будет плакать. Ни за что! Она дождется Альваро, наденет платье в горох с карманами по бокам и сандалии на босую ногу, воткнет в волосы цветок магнолии и будет ждать его у выхода.
Она сама нашла ему вход в эту темную зону – что ж теперь плакать? Искать выход для него – вот первоочередная задача на сегодня.
Сильвия села за письменный стол у открытого окна. Задумавшись, скривилась от того, что ей предстоит написать, и вывела первые строки на чуть желтоватом листе бумаги: «Уважаемый спаситель, ревнитель, хранитель и правитель Страны Парящего Феникса, я уповаю на вашу мудрость и рассудительность…».
Дописав письмо, она запечатала его в простой белый конверт. Решив отправить заказным, а не бросать в почтовый ящик, пошла в сторону почтового отделения. Навстречу шла знакомая, они часто завтракали вместе в одном милом кафе на берегу моря. Альба была излишне навязчива в общении, но при этом обаятельно добродушна.