Убить Батыя!
Шрифт:
Из ворот вышел воин, видно, один из начальников, что помельче, приблизился. Гостям разговаривать с хозяином, не спешиваясь, вроде неудобно, мы сошли с коней, поклонились, прикладывая руки к груди. Воин внимательно смотрел на мой голубой плащ, следил за тем, как я снимаю шлем с личиной, но сдержать изумление при виде женского лица не смог:
– Ты тоже женщина?
– Это плохо?
Мои глаза в упор смотрели на сырнинца. Пусть попробует возразить! Не возразил, только хмыкнул.
– Да, я женщина, а за лесом моя рать. Мы русские и воюем с Батыем.
– Батый русских давно
– Как видишь, не всех.
– Откуда ты знаешь Нарчатку?
Это был последний вопрос, на который я ему собиралась отвечать. Что за допрос в чистом поле? Нормальный хозяин пригласил бы в дом, усадил за стол, попотчевал, а уж потом вопросы задавал, пусть даже с ножом у горла. Баба-яга вон и то кормила-поила, прежде чем в печь отправлять. Негостеприимная какая-то эта Сырня.
– Мы с ней не встречались, но знаю от инязора Пургаза.
Воин хохотнул:
– Да Пургаз с мокшей – как кошка с собакой!
Я птицей взлетела в седло и, бросив через плечо: «Умные кошка с собакой живут дружно и против волка вместе огрызаться будут», тронула Славу сразу рысью. Вятич последовал за мной. Все это время он молча наблюдал, как я произвожу впечатление на местное руководство, хотя я сомневалась, чтобы это было руководство, скорее мелочь, вроде адъютанта при генерале, чтоб самому не подходить к дверце автомобиля при прибытии высокопоставленных особ.
Но если мы таковые, то где же, черт возьми, сам генерал?! Вот, блин, зазнайки! У меня закралось подозрение, что Нарчатка таким образом решила выказать нам свое фи. Если так, то плохо, мы же притащим сюда Батыево войско и должны понимать, что нам не ударят в спину, как это сделал в свое время с Пургазом Нарчаткин папаша Пуреш.
К своим мы приехали с не слишком обнадеживающими известиями:
– Нарчатки пока нет, нас никто не только не ждет, но и не привечает.
Где-то внутри ныло ощущение, что именно здесь нас ждут крупные неприятности, во всяком случае лично меня точно ждут, как того котенка по имени Гав из мультика.
Сотник Валгас махнул рукой:
– А ну их, пусть сидят себе за стенами, в лесу подождем. Столько жили без крыши над головой и еще проживем!
– Так-то так, только как бы не напали. Не нравится мне это место, ох как не нравится.
Но делать нечего, с Нарчаткой встречаться надо, значит, надо и ждать ее. Если еще седмицу не приедет, значит, помощи нам от них нет. Ладно, сами обойдемся.
Едва успели найти место поприличней, явно никем не занятое и удобное для круговой охраны, как дозорные сообщили, что от города к нам движется конная группа.
– Большая?
– Нет, человек восемь.
– Смотрите внимательней вокруг, это может быть отвлекающий маневр, зайдут в тыл и ударят со всех сторон.
– Настя хотела сказать, что это может быть обман, смотрите, чтобы вокруг не обошли, – Вятичу уже надоело напоминать мне, чтоб говорила «по-русски», чаще он просто «переводил». Ратники не удивлялись, они уже тоже поняли, что я не от мира сего, и были с этим, как ни странно, согласны.
Вот теперь прибыл генералитет. Но я смотрела на командира местного боевого отряда и не могла отделаться
Напряглись все. Неужели Нарчатка настолько подлая, что приготовила нам ловушку? Думать так совсем не хотелось, тогда пропадала последняя надежда на человеческую порядочность.
Сырнинское начальство важно прошествовало к нам и так же важно поклонилось, прижимая руку к груди. Это ни о чем не говорило, монголы небось тоже так кланяются, тем более желая заманить кого-то в западню и не то сделаешь.
Но мы поклонились в ответ. Я молчала, не зная, что говорить. Но вспомнила учение о театральной паузе: тяни ее, сколько сможешь… Тянула, как хорошая актриса, смотрела довольно приветливо и вопросительно и тянула.
Сработало, начальство соизволило объясниться первым:
– Я глава отряда, охраняющего Сырню. Вас не пустили в город, потому что мы не пускаем в него чужих вооруженных людей.
Я важно кивнула:
– Проходите в шатер. Мы пока не устроились, но гостей есть чем приветить.
Пусть знает, как надо принимать гостей. Правда, у нас не слишком удобно и богато, не хотелось перегружать своих лошадок разным барахлом, но это не главное. И хорошо, что мы не успели устроиться.
Он произнес какое-то имя, повторить которое с первой попытки я бы не рискнула, во-первых, не поняла, во-вторых, просто не запомнила. Но на всякий случай кивнула и назвала себя, втайне надеясь, что запомнил хоть кто-то из окружающих, Вятич, например, который вел себя на удивление тихо и незаметно рядом со мной.
– Мы не просили войти в город, подождем Нарчатку здесь.
– Нарчатки нет в Сырне.
Он что, дурак? Я же сказала: подождем.
– Я знаю. Она скоро придет со своим отрядом.
Если честно, то мне меньше всего хотелось оставаться возле этого противного городишки! Пусть сидят себе за стенами и трясутся. И вдруг меня повело:
– Сырня платит дань монголам?
– Нет, платят буртасы и мокша.
– А вы кто?
– Мы… мы всего понемногу, – неожиданно добродушно рассмеялся начальник сырнинского отряда, я мысленно называла его уже начальником погранзаставы. – У нас и мокша, и буртасы, и булгары, и вот даже аскизы.
– Кто?
Я понимала, что это не очень-то вежливо – вот так таращить глаза при произнесении названия какого-то народа, но не сдержалась и теперь корила себя за это. А вдруг аскизы – это местная элита, и меня после такого вопроса попросту разнесут по кочкам? А как же тогда недобитый Батый?
Но начальство не обиделось, видно, мало кто знал столь ценные кадры.
– Аскизы живут на Алтае, но мы хорошие воины, а здесь, – он кивнул через плечо на видневшиеся стены Сырни, – не очень любят воевать. Потому нанимают аскизов, чтоб охраняли.