Убить чужой рукой
Шрифт:
— Это не твое дело, Бобби. Позаботься лучше о своей карьере. И прими к сведению, что вот такие фокусы не пойдут тебе на пользу.
— Забавно, сколько людей внезапно стало беспокоиться о моей карьере, — пробормотал он.
— Бобби…
— Я не думаю, будто кто-то и в самом деле пробрался в дом, — сказал он.
Д.Д. притихла. Теперь, когда он начал говорить серьезно, она успокоилась.
— А тогда что это такое?
Бобби пожал плечами:
— Предлог. Она хотела поговорить со мной наедине. Возможно,
— Речь шла о случившемся?
— Да.
Д.Д. фыркнула.
— Тем более тебе не следовало приезжать.
— Конечно. Полицейский не должен входить в контакт с семьей жертвы после инцидента. Ты думаешь, я не читал памятку? Читал.
— Так почему же ты приехал?
— Я убил мужа этой женщины, а в памятке не говорится, что после такого у тебя вся душа может разлететься на части и ты станешь отчаянно искать ответ или хотя бы просто человека, который скажет тебе: «Сэр, вы поступили правильно. Я вас прощаю. Живите дальше, все будет в порядке».
Д.Д. вздохнула:
— Господи, Бобби…
Бобби прервал ее. Он не желал больше выслушивать сочувствующие слова.
— Миссис Гэньон позвонила мне в половине одиннадцатого, — решительно сказал он. — Приехав на Бэк-Бэй, я припарковался и дальше отправился пешком. Еще за полквартала отсюда я увидел контур тела в окне четвертого этажа. И пошел быстрее. Войдя в прихожую, я обнаружил, что миссис Гэньон и ее сын, напуганные, сидят на полу у лестницы. Приказав им оставаться на месте, я поднялся наверх. Вошел с заряженным пистолетом и переходил с этажа на этаж, пока не добрался до большой спальни и не обнаружил там тело Пруденс Уокер, повешенное на балке. Я прочитал записку, оставленную на постели, вышел из комнаты, стараясь ничего не трогать, и запер за собой дверь, взявшись за ручку через рукав рубашки. Потом я спустился и сказал миссис Гэньон, что пора вызывать полицию.
Д.Д. передразнила его высокопарный тон.
— И какова оказалась реакция миссис Гэньон на эти новости?
— Ее, кажется, испугало то, какой смертью умерла Пруденс.
— Что она сказала?
— Если верить ей, то непохоже, что няня состояла в интимной связи с Джимми Гэньоном. Она была лесбиянкой.
— Правда? — Это заинтересовало Д.Д. Она сделала себе пометку. — А у тебя есть тому подтверждения?
— Мы могли бы спросить у Пруденс, — сухо отозвался Бобби, — но она мертва.
Д.Д. округлила глаза.
— О чем еще вы говорили с миссис Гэньон?
— Ее беспокоило то, что об этой записке подумает полиция. Родители мужа возбудили против нее уголовное дело по поводу опеки над ребенком, и она боялась, что они используют эту записку как повод забрать у нее Натана.
— Оправданный страх.
— Я сказал, полиция достаточно умна и наверняка поймет: самоубийство инсценировано.
— Черт возьми, ты этого не говорил!
— Ты ошибаешься.
—
— Если бы я ей этого не сказал, ее бы здесь уже не было. Кэтрин схватила бы ребенка и сбежала.
— Ты бы ее остановил.
— Как? Прицелившись из пистолета в женщину и ее четырехлетнего сына? Я почему-то сомневаюсь, что она приняла бы меня всерьез.
— Ты не имел никакого права делиться с ней деталями. Ты умышленно воспрепятствовал расследованию…
— Я позвонил тебе, без меня ты бы ни о чем не узнала.
— С тобой мы тоже ничего не узнали.
— Нет. Мы знаем имя.
— Какое?
— Джеймс Гэньон.
Д.Д. несколько раз моргнула, а потом уставилась на него в искреннем замешательстве.
— Судья Гэньон? Ты думаешь, он повесил Пруденс Уокер?
— Кэтрин думает — он. Или нанятый им убийца.
— Зачем?
— Чтобы обвинить ее в убийстве мужа. Спроси у кого хочешь, Д.Д. Не секрет, что судья Гэньон обезумел, потеряв сына. И он во всем винит Кэтрин.
— Ради Бога, Бобби, он же судья…
— …который не далее чем вчера пригласил меня к себе и пообещал прекратить процесс, если я засвидетельствую, будто вечером в четверг Кэтрин умышленно вынудила Джимми схватиться за оружие.
— У тебя же нет аудиозаписи.
— Я так ему и сказал. Судья ответил, что беспокоиться не о чем. Он, мол, об этом позаботится.
— Он об этом позаботится?!
Бобби пожал плечами:
— Все, что ему нужно, — это еще один свидетель, который был на месте преступления и якобы слышал то же самое. У судьи длинные руки и толстый кошелёк. Полагаю, я не единственный, кому судья протянул «руку помощи».
— Дьявол, — мрачно сказала Д.Д.
— У меня есть срок до пяти часов завтрашнего дня, — негромко продолжал Бобби. — Я могу солгать, и тогда все мои проблемы исчезнут. Если я скажу правду, судья постарается запрятать меня подальше.
Д.Д. прищурилась.
— Махинации и убийство. Отлично, отлично. И что ты собираешься делать?
Бобби это явно задело.
— Могла бы и не спрашивать.
— Я не то имела в виду.
— Черт побери, именно то!
— Бобби…
— Мы были друзьями. Я это помню, Ди-Ди. А ты?
Она промолчала, что само по себе было красноречиво. Бобби перестал подпирать стенку.
— Расследуй это дело, как считаешь нужным, Д.Д. Но если хочешь знать мое мнение — Тони Рокко и Пруденс Уокер погибли по одной и той же причине.
— Они знали Кэтрин Гэньон…
— Нет, они были на стороне Кэтрин Гэньон. Я разговаривал с доктором Рокко в тот самый день, когда его убили. Он искренне верил в то, что Кэтрин не причиняла вреда Натану. Кэтрин доверила ему лечение Натана, точно так же как Пруденс — уход за мальчиком. Теперь у нее никого не осталось.