Убить генерала
Шрифт:
Было довольно прохладно. Во всяком случае, один из авторов сценарного плана встречи президентов зябко поводил плечами. Полковник Дмитрий Корсаков то и дело бросал взгляд на украинских девушек, одетых как для бразильского карнавала. А точнее — раздетых. Дивчины сплошь были покрыты мурашками. И девушки, и их мурашки вскоре прошествуют перед президентами под музыку Глинки.
Дмитрий Николаевич довольно отчетливо расслышал чей-то официальный суховатый голос: «Российский президент привычно опаздывает». И мысленно корректировал: «Нет, он появится вовремя, точно по расписанию». О чем знали и Кучма, и Лукашенко, дожидавшиеся на своих взлетных площадках. Корсаков сомневался насчет последнего:
Корсаков находился в окружении «представительниц славянской молодежи». Он стоял чуть позади и сбоку от девушки с караваем. От нее пахло хлебом, цветами, вплетенными в ее косу, и дешевым дезодорантом. Она пару раз обернулась, ловя на себе откровенный взгляд лысоватого человека лет сорока, одетого в дорогой костюм и роскошный галстук. Но Дмитрий Николаевич к тому времени смотрел прямо перед собой. Но, так же как и девушка, чувствовал спиной взгляды офицеров Службы, стоящих в толпе.
Такие мероприятия всегда напоминали ему комсомольские празднества из далеких восьмидесятых. Все очень похоже, за исключением разве что одного: в основном девушки-комсомолки не пахли даже дешевым дезодорантом. Они источали естественный запах податливого тела — просто чистого, а не стерильного. Тот вожделенный запах пота до сей поры преследовал администратора Кремлевского полка охраны. Девушки пахли по-другому и гармонировали с природой — со стожком, с луговой травкой, с туманом, поднимающимся с земли вместе с сумерками. Так можно продолжать долго.
Девушка с караваем и венком, с цветными лентами, вплетенными в косу. Вплетенными. Только сейчас Дмитрий Николаевич заметил, что коса искусственная. Невольно представил ее в стиральной машинке. Она мечется за прозрачной дверцей-оконцем, отмывается от пыли и следов сальных рук, распадается на отдельные прядки.
Одна знакомая Дмитрия Николаевича обожала искусственные прядки. Она была из категории женщин, не терпящих чего-то среднего. С ней надо либо грубо, либо нежно. Она возьмет или все, или ничего. Она походила на незапертую дверь. Зная это, можно сразу войти, а можно долго и бесполезно стучать.
Нельзя сказать, что Корсаков подбирался к столичному модельеру Марии Дьячковой. Пока что он топтался у двери и подбирал ключи, точно зная, что никаких ключей не надо. Вроде как погромыхивал для приличия. Мог честно признаться себе, что слегка побаивается Машу, и походил на вора с универсальной отмычкой.
С этого места Корсаков не видел, прекратился ли допуск желающих поучаствовать в фестивале, названном «Дружба-2004». Пограничный контроль в Синьковке был снят, проверку паспортов заменили рамками металлоискателей. Народу пришло не меньше тридцати тысяч, прикинул Дмитрий Николаевич, а ожидалось до сорока. Работы у президентской охраны хоть отбавляй.
По сути, Корсаков был одним из трех устроителей совместного ужина в селе Чайкино — родине украинского президента: «после небольшого концерта (15 — 20 минут) и посещения мужского монастыря в Новгороде-Северском и церкви Параскевы Пятницы». Именно так было записано в протоколе.
И все прошло точно по плану.
Караваи, рукопожатия, объятия, и три президента подошли к микрофонам под замаскированным советским гербом.
Кучма:
— Мы встретились на земле," где сходятся казацкие степи, тишина беловежских пущ и бескрайние российские просторы.
Лукашенко с места в карьер затронул тему «навязываемых суррогатов бездуховности» и сказал, что упрекать его в дефиците демократии не стоит — «потому что он относится к числу ее дарителей». Закончил он пожеланием «ощущения молодости, душевной и физической красоты».
На поле произошел выброс эмоций, едва к микрофону подошел российский президент. Сценарный план предусматривал «приветственные крики в его честь», «размахивание всеми подряд флагами, от национальных до красного с изображением Че Гевары». На последнюю деталь президент не обратил внимания и свою речь закончил экспромтом: "Никаким националистам, никаким шовинистам не растащить нас по их затхлым... (президент запнулся, подбирая существительные под уже прозвучавший эпитет)... психушкам! [8] "
8
По материалам газеты «Известия».
«Закончив речи, главы государств остаются стоять под маскировкой из васильков, а вокруг монумента сплошным потоком тянется костюмированное шоу — в национальных костюмах, символизирующих братство славянских народов».
В общем, Дмитрий Николаевич остался доволен. Его даже не смутили слегка вытянутые физиономии кремлевских финансистов, утверждавших смету: «затраты на „Дружбу-2004“ запредельные!»
В активе Виктора Крапивина был чертовски сложный выстрел. Это было в начале августа прошлого года, когда боевики совершили за неделю (с 4 по 10 августа) 14 подрывов автомобильной и автобронетанковой техники, а саперы федеральных сил обезвредили 140 взрывных устройств. Произошло 9 боестолкновений, в том числе и в Веденском районе. Зафиксирован 21 обстрел боевиками позиций федеральных сил, блокпостов и административных зданий. Фронтовые бомбардировщики и штурмовики выполнили 34 вылета в Чечню.
Патрульные группы спецназа ГРУ, получив карты, разошлись по своим участкам. Разведрасчет сержанта Данилова разбился на пары в районе отметки 1611 (а в докладе прозвучало нечто скорбное: «Группа Данилова разбилась на высоте 1611»). Близнецам достался трехсотметровый участок ущелья, ширина которого у дна составляла не меньше двухсот метров, с довольно приличной дорогой. Снайперская пара спустилась на середину склона ущелья, заняла место для наблюдения, поделив полосу на зоны: ближнюю, среднюю и дальнюю. Последняя полоса простиралась в восьмистах метрах.
Близнец нашел выгодную позицию за вывороченным с корнем дубом, откуда его, камуфлированного под натуральную кикимору, невозможно было заметить и с десяти шагов. Он и Сергей Попов, с идентичной маскировкой, с диагональными полосами на лице, фактически смотрели в одном направлении, разбив полосу на четыре узкие полоски. Бинокль наблюдателя был обращен в сторону останков пионерлагеря, в котором в 1996 году функционировала чеченская диверсионная школа. От лагеря мало что осталось — несколько фундаментных коробок, заросших бурьяном и кустами, здоровенный бурый холм на месте прачечной, ржавый каркас подстанции, стоящий особняком. Разведчики знали, что где-то в том районе находится схрон с оружием, но боевики мастерски маскировали свои следы, и спецназовцам напасть на склад оружия так и не удавалось.
После получаса наблюдений Попов, расположившийся, как всегда, справа от снайпера, подал основному стрелку знак и прошептал ориентиры:
— Дальняя зона. Вторая полоса. Прямо и справа угол кирпичной кладки. Цель — «дух».
Прошло десять или пятнадцать секунд, и снайпер тихо ответил:
— Вижу. Какое расстояние?
— Примерно километр. Сейчас точно скажу.
Близнец смотрел в оптику. До «духа» было точно не меньше километра, и снайпер прикинул, что по ущелью по него будешь топать полчаса. Пуля долетит примерно за две секунды с хвостиком.