Убить и спасти. Жизнь полна трупов
Шрифт:
Танк узкой дорогой меж складов, баз и терминалов промчался к товарной станции, примыкающей к вокзалу, и через туннель под железнодорожными путями вынесся на привокзальную площадь.
Дверь киоска, к которому Болт только что подъезжал на «Вольво», была распахнута, рядом стоял автомобиль «Скорой помощи» и суетились люди в белых халатах. Болт направил танк через площадь. Спешившие от вокзала и к вокзалу люди в панике разбегались. Переполненный пассажирами автобус набрал ход и вдруг резко затормозил. Капот автобуса задел корпус танка, посыпались стекла. Пассажиры, крича от страха и боли, свалились в проходе в кучу. Чей-то щенок, придавленный обрушившимся сиденьем, визжал, пронзая салон автобуса тонкими, терзающими сердце звуками.
Болт атаковал киоск на полной скорости. Его могучий корпус смял железные стенки, будто картон. Лопнули стекла, посыпались на асфальт бутылки с алкогольными напитками, заливая тротуар крепко пахнущей разноцветной жидкостью. Болт блокировал одну из гусениц, танк начал вращаться вокруг своей оси, давя и перемалывая все, что оказывалось под ним. Через две минуты человеческая плоть, кости, шоколад, водка, пиво превратились в сплошную кашу, разодранные гусеницами стены киоска сплющились, сминая эту кашу и выдавливая на асфальт.
Сделав один круг, на втором Болт опустил пушку и концом ствола снес с тротуара «скорую помощь». Машина перевернулась, осыпая осколками стекол площадку возле киоска.
Расправившись с киоском Хана, Болт остановил танк. Площадь опустела. Все, кто мог, бежали за соседние дома, за вокзал, на противоположную часть прилегающей к вокзалу улицы. Остальные попрятались, где сумели. Рейсовые автобусы, такси, частные автомобили неслись прочь с площади. Лишь бабушки с подсолнечными семечками, носками и картошкой по-прежнему сидели на месте, бесстрашно охраняя свои сокровища.
Танк победно взревел двигателем, дернулся и понесся к центру города, ломая асфальт, разворачивая трамвайные пути и сбивая светофоры.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Нина, реализатор в киоске на одной из центральных улиц, дрожащими руками набрала номер в уличном телефоне-автомате. Послышались короткие гудки. Она нервно бросила трубку на рычажок и, секунду помедлив, снова начала крутить диск. Опять короткие гудки. Нина ударила ладошкой по автомату:
— Ну, кончай, кончай свои разговоры, я прошу тебя!
Она снова набрала номер. Тот же результат — занято. Нина отчаянно принялась крутить диск, в панике набирая восьми-девятизначные числа. Бросила трубку.
— Ну, кому ты звонишь?! Положи трубку! — она почти кричала.
После четвертой попытки она в бешенстве сорвала пластмассовый диск и скинула трубку вниз. Трубка повисла, качаясь на гибком металлическом шланге, беспомощно издавая тихие частые позывные.
Нина выскочила из телефонной будки, перебежала в другую. Уже поднимая руку к трубке, вспомнила, что оставила жетончик в прежнем аппарате. Чуть не плача, она кинулась обратно.
Когда она с жетончиком в кулаке вернулась ко второй будке, там было уже занято. Разбитная бабенка в короткой юбке и с какими-то линялыми путаными волосами беспечно рассказывала подруге о своем вчерашнем загуле.
«Драная кошка, — подумала Нина, с ненавистью глядя на нее. — Чтоб у тебя хвост между ног вырос».
Каждое слово впивалось в сознание, будто игла. Какой-то хрен целый вечер вчера предпочитал эту намыленную вехотку другой.
Нина посмотрела на часы. Боже мой, еще несколько минут, и будет поздно!
«Вехотка» наконец повесила трубку, и Нина бросилась к аппарату.
Руки были потными, жетончик скользил. Господи, да хоть раз в жизни помоги!
Она набрала номер. Быстро начала отсчитывать время: раз, два, три, четыре, пять… О, неужели! Гудки пошли длинные.
Только бы он был дома, никуда не выскочил, пока она тут бегала как идиотка!
— Да! — послышалось в трубке.
От неожиданности у Нины помутилось в голове.
— Да, я слушаю, — снова сказала трубка, уже нетерпеливо.
— Лешка, бросай все, беги к Томке, — заорала она. — Ее сейчас раздавят!
— Нинка, ты? — прогудел Лешка. — Ты чо, охерела? Сколько выпила? Кто раздавит твою сеструху! Она сама кого хошь раздавит.
— Танком раздавят! — выпалила Нина.
— Каким танком?! — рассердился Лешка. — У тебя чо, колесики назад поехали? Какие танки, у нас война, что ли!
Нина вдруг разрыдалась.
— Подожди, — сказал Лешка уже встревоженно. — Давай яснее. Что случилось?
Но Нина только всхлипывала и не могла произнести ни слова.
— Ты меня слышишь?! — прикрикнул на нее Лешка.
Нина закивала головой, все еще не произнося ни звука.
— Тогда так, — приказал Лешка. — Скажи: «сон», «булка».
— Сон, булка, — помедлив, выдавила из себя Нина.
— Успокоилась?
— Немного.
— Давай рассказывай.
— Какой-то чинарик гоняет по городу на танке… — Нина постепенно приходила в себя и начала говорить вполне связно.
— Ничего себе кино! — воскликнул Лешка.
— Гоняет на танке и давит ларьки и киоски.
— А Томка здесь при чем?
— Ну, ты тупой, что ли? — теперь рассердилась уже Нина. — Томка работает у Хана?
— Ну у Хана…
— Он разносит киоски, принадлежащие Хану.
— В мать твою! Опять чего-то не поделили, — голос Лешки стал тонким, почти визгливым.
— Да беги быстрей, предупреди ее! — закричала Нина. — Я не успею. Мне же через полгорода чесать. Беги. Он уже приближается. У тебя минуты две-три.
— Понял! — наконец сказал Лешка. — Все. Пока, — он бросил трубку.