Убить людоеда

Бабкин Борис Николаевич

– Это я, – послышался голос Ивана. Ирина увидела две упавшие на пол птичьи тушки. – Куропатки. Здесь налево от входа есть пещерка. Пролезешь под камнем, там увидишь просвет. Ход есть, а около него три лунки, такие конусообразные ямки. Туда сыплешь ягодки или кусочки сухариков. Куропатка сунется туда и застрянет. Все, там она словно в холодильнике. Бери, вытаскивай и готовь.

– А зачем вы мне это говорите? – спросила Ирина. – Вы собираетесь уходить?

– Вот городское воспитание, – усмехнулся Иван. – Сначала на вы, потом на ты и снова на вы. Или ты,

когда нервничаешь, начинаешь выкать?

– Ты не ответил.

– Нет, мы пойдем вместе. Я доставлю тебя до метеоточки. Мне плевать на то, что ты баба. Главное – ты мать, которая нужна дочери. Ей-то за что жизнь ломать? А ты не умоляла о помощи, не предлагала денег. В жизни ведь не все можно купить, я это не так давно понял. А про куропаток я тебе сказал только потому, что жизнь вообще штука ненадежная, а в наших условиях тем более. Ты обязана выжить из-за дочери. Жратвы тут осталось хрен да маленько, поэтому я и сказал о куропатках в ямках. За три-четыре дня в каждой лунке по одной точно будет. Мало ли что может произойти?… Выйду и не вернусь. Росомаха, волки, да неизвестно что случится. А ты одна досидишь до помощи. Сюда скоро должны прийти. Если снег прекратится до их прихода, то мы пойдем к метеорологам. Если придут раньше, они доведут тебя до людей. Если за это время со мной что-то случится, расскажешь им, как дело было, и отдашь записку. Вот тут она будет, – он махнул рукой на висящую на стене куртку, – в кармане. И не забудь о куропатках в лунках. Если со мной что-то случится, на птицах ты продержишься. Воды полно, – кивнул он на окно. – Соль тоже есть. Хлеба кот наплакал, но без него протянешь.

– Пожалуйста, не ходи никуда, – попросила Ирина.

– Нужны дрова. К тому же надо выходить, снег утихает, запросто сюда может кто-то нарисоваться. Для тебя это хорошо, для меня – нет. Я выведу тебя тогда на розыскников и уйду. Если о заимке скажешь – хрен с ней. Не скажешь – спасибо.

– Послушай, – нерешительно спросила Ирина, – а Петра действительно волки задрали?…

– Волки. И больше не надо таких вопросов.

– А я хочу знать!

– Его задрали волки. Ты его не ела. – Иван вышел.

Ирина закрыла лицо руками. Через несколько минут Иван вернулся.

– Хочешь, я уйду? – спросил он.

– Я больше ни о чем не буду спрашивать, – тихо проговорила она.

– Надеюсь… – Он стал подкладывать в печку сучья.

Ирина заплакала. Иван посмотрел на нее и достал сигареты.

– Дай закурить, – попросила она.

– Закурить? Но у меня только «Прима».

– Давай, я курила иногда с подругами, но дома никогда, чтоб Машенька не видела. А сейчас что-то очень хочется сигарету, – кивнула она.

– Может, выпьешь водки? Тут две бутылки есть.

– Наливай! – усмехнулась Ирина.

Тайга

– Да мы охотники! – закричал Топор с поднятыми руками. – Мы из Выселок, решили куропаток пострелять да зайцев.

– На землю, я сказал! – Один из окруживших пятерых мужиков в маскировочной одежде ногой сбил его на снег. Остальные

уже лежали, вытянув перед собой руки.

– Уже на поиск вышли, – проворчал Рябой. – Шустро же они добрались.

– Это скорее всего из зоны, – сказал Латыш. – Из «единички». До нее километров двенадцать. Видать, подключили солдатиков.

– «Единички» уж лет пять нет, – усмехнулся Егор, – убрали зону. Там за последние десять лет что-то вроде колонии-поселения сделали, а потом и это дело прикрыли. Эти орелики из СОБРа. Но как они сюда попали?

– Да, – сообщил в переговорное устройство старший лейтенант, – это группа Лебедева. Мы были на учениях, буран нас там застал. Был получен приказ задерживать всех находящихся в этом районе. Мы взяли пятерых. Говорят, из Выселок, охотники. Правда, вооружены отлично – пистолеты, лимонка, у двоих оптические прицелы на винтовках. Винтовки, а не охотничьи карабины. Что с ними делать?

– Значит, вполне могут и нас засечь, а это нежелательно. Так, – решил Рябой, – отсидимся сутки, а там видно будет. Но молодцы белые, ловко они парней Топора хапнули. Вот тебе и великие охотники Топор и Шест. А попадаться ментам им не в жилу, Топор уже год в розыске, а Шест около двух. Их дядька Торовых прикрывает.

– Дядька Лука? – удивился Александр.

– Нет, прокурор, который в Якутске.

– Погоди, а ты что, не слышал? Ведь взяли его за горло, попался с чем-то…

– В натуре? Во блин, а я и не знал. Повели их, – Егор взглянул в распадок, – в Выселки, наверное, тронулись. Если запрос сделают, хана Топору и Шесту.

– Да и Сутулому тоже, на нем два трупа. Его ищут уже месяца четыре. Олег Торов его предупреждал, когда в Выселки менты приезжали.

– Сейчас могут и Торовых за горло прихватить. Откуда же тут эти орелики появились?

– Может, те, кто на учениях был? Помнишь, месяц назад тут учения были? Ну, то есть там… – Латыш махнул рукой влево. – Якутские менты.

– Помню. Наверное, эти и есть. Что нам делать? Идти или выждать?

– Пошли. Возьмут если, так мы не при делах. Отпустят.

– А Афанасий это как воспримет? Не думаю, что доволен будет. Лучше переждать.

– А если Топор им про нас скажет?

– Думаешь, поверят? Да и не скажет он, тогда придется говорить, откуда он это знает. Сейчас он будет на Торовых надеяться. И наверняка он припугнет: если не отмажете нас – сдадим.

– Так и будет. Ну что, идем?

– Пошли.

– Слышь, командир, – простонал Топор, – хоть наручники сними. А то на морозе…

– Не узнал меня, Топор? – подошел к нему рослый мужчина со шрамом на лбу. – Может, это помнишь? – Он дотронулся до шрама. – Твоя отметина.

– Суров? Вот это встреча! Не добил я тебя тогда, а надо было…

– Не льсти себе, – усмехнулся прапорщик. – Ты еле ноги унес. Если бы не твои приятели, которых ты подставил, хрен бы ты ушел тогда.

– Знакомый, что ли, прапорщик? – подошел старший лейтенант.