Убить президента
Шрифт:
– «Хозяйственники»! – продолжал Никитин. – Пять дней на осмотр и ликвидацию всех недочетов в благоустройстве территории и в том числе по внутренним помещениям. Обосновать и создать рабочий резерв расходных материалов. Краски, плитка, смесители, рулонный газон. Все, что может всплыть в последний момент. Из состава работников вашего управления сформировать оперативные группы, готовые по звонку выехать на объекты для выполнения аварийных работ. Списки мне на стол послезавтра.
Хозяйственное управление зачесало в затылках. У них назревал
– «Контрразведчики»! Через пять дней выделить по одному оперативнику из числа наиболее опытных и подготовленных со званием не ниже майора на каждый объект. Задача: безвыездно и круглосуточно осуществлять контроль за всеми работами и всей подготовкой на своем объекте. По истечении этого срока максимально ограничить пребывание на этих объектах не только посторонних лиц, но и обслуживающего персонала. Одна дежурная горничная, один дежурный рабочий по уходу за территорией, один дежурный энергетик. Список ответственных дежурных для службы охраны президента подготовить не позднее послезавтра.
– «Глушилки»? – тут же спросил представитель контрразведки.
– Обязательно, – кивнул Никитин. – В течение пяти дней просканировать все помещения на предмет микрофонов и установить «глушилки». Кроме одиннадцати объектов категории «резиденция» иметь еще столько же комплектов на случай посещения президентами других объектов. Все! Вопросы?
– Есть по нашей линии, – вставил контрразведчик.
– Хорошо, останьтесь, остальные свободны, – приказал Никитин.
Когда двери закрылись за последним офицером, представитель контрразведки пересел ближе к столу Никитина.
– Хотелось бы обсудить мероприятия по террористической угрозе, – начал он. – По нашим сведениям, под возможной угрозой находятся следующие объекты…
Глава 4
022-й скорый шел в Москву через Польшу. Проверка в Бресте во время двухчасовой стоянки прошла нормально – сыграли свою роль дипломатические паспорта. И в девятом часу, когда позади остались городские огни, а поезд помчался уже по почти родным белорусским просторам, Демичев сладко потянулся на своем мягком диване и осведомился:
– Что-то мы и за возвращение не выпили? Может, по маленькой и на боковую? Что-то я вымотался за эти дни.
– Что, не отоспался? – хмыкнул Росляков, поднимая глаза от вчерашней газеты из той стопки, которую они купили еще в Праге. – Сутки уже бока отлеживаешь.
– Василич, – укоризненно посмотрел Демичев на начальника, – ну что за манера пропускать мимо ушей самую главную часть темы, а отвечать на второстепенную?
– Перебьешься, – буркнул Росляков.
– Тогда, может, чайку, а? С лимончиком?
– Ну, чайку можно, – откладывая газету, неожиданно согласился Росляков. – Чаек я люблю.
– И? – подозрительно спросил Демичев, поднимаясь во весь свой богатырский рост в купе.
– Что «и»?
– И что-то еще? Я же явственно почувствовал в твоих словах какую-то недоговорку.
– И еще мне интуиция подсказывает, что лучше попить чайку сейчас.
– О-па! – Демичев тут же снова уселся на диван и уставился на шефа. – Не понял? Из какой области внутренний голос?
– Из желудка! – с чувством ответил Росляков. – Кто за чаем пошел? Кругом и шагом марш!
– Есть, товарищ полковник! – вытянулся Демичев, круто повернулся на каблуках и вышел в коридор.
Вернулся он через пять минут, сияющий, как пасхальное яичко. Росляков внимательно посмотрел на своего коллегу и сделал определенный вывод.
– Бабник, – коротко сказал.
– Почему сразу бабник, – весело отозвался Демичев. – Почему в человеке надо видеть только негатив. Я предпочитаю иные определения, которые вытекают из тех же действий, но носят откровенно позитивную окраску. Например – жизнелюб!
– И трепло, – резюмировал Росляков.
– Весельчак и оптимист, – парировал Демичев и выразительно посмотрел на шефа. – А может, в чай пару капель, а?
– И алкаш!
– Ну вот, – вздохнул Демичев. – Ведь сумбурный же набор получается. А знаешь, Василич, почему сумбурный? Потому что ты совместил вещи взаимоисключающие. Бабников и алкашей в одном лице не бывает. Алкоголь угнетает потенцию. Между прочим, интересный момент: желание увеличивает, а возможность уменьшает. Был у меня в практике один случай…
Росляков прихлебывал горячий чай и поглядывал то на развлекающегося Андрея, то в темное окно, за которым мелькали черные деревья, редкие огни полустанков и далекие факелы какого-то завода. Хорошие ребята, крепкие, думал он. Вот они с Костей Прыгуновым друзья – не разлей вода. Сдружились за последние два года, а теперь Костя выбыл. И, наверное, навсегда. Кость на руке срастется, но на оперативную работу ему дорожка теперь закрыта. А этот балагурит. Вижу, что переживает за друга, а вида не подает.
– Ты чего жене Прыгунова скажешь? – вдруг спросил Росляков.
Андрей сразу осекся, стал хмурым. Сосредоточенно поковырялся в чашке ложечкой, выудил кусочек лимона и сунул его в рот.
– Не думал еще, – пробурчал он. – Врать не хочется, а правду в таких случаях не говорят. Если скажу, что по делам остался, она волноваться будет, переживать.
– Соври про аппендицит, – посоветовал Росляков.
– Про аппендицит можно. И не опасно, и постельный режим нужен.
Большинство пассажиров вагона уже улеглись. Примерно через час поезд должен был прибыть в Барановичи, впереди небо заметно было светлее, что говорило о близости большого города. Демичев давно уже лежал на своем диване, отвернувшись к стене и подложив под голову руку. Росляков лежа читал свои газеты, когда Андрей вдруг пошевелился и приподнял голову. Потом он приподнялся на локте и прислушался.