Убить Шаробздюнчика
Шрифт:
— Ах ты, сука, — медленно произнес начинающий багроветь Серега. — Ах, значит, им — судьба на хороших машинах кататься, а мне — нет? Я — чмо болотное?! Ты, что ли, определил, кому чем заниматься и кто сколько иметь будет? И кто достоин, а кто — нет?! Да как ты появился, скотина, так у меня все наперекосяк пошло, алкаш-недомерок!
— Да не, ты нормальный пацан, — попытался было вякнуть Пердиганди, но его никто не слушал.
— Я не могу этого так оставить, — глядя на Серегу во все глаза, заявил Шаробздюнчик. — Ты теряешь разум,
Что именно собирался сделать Шаробздюнчик, никто никогда не узнал. Потому что Сергей внезапно схватил никак не ожидавшего такого финта карманного демона и опустил в ведерко с краской. Подержал там несколько секунд, как-то отстраненно констатировал, что тельце — или что там было, — обмякло (да, не успел чувак исчезнуть вовремя), вытащил руку, второй рукой накрыл банку крышкой, грязной — цапнул тряпку и начал искать глазами растворитель. Банку потом выкинет. Точнее, зароет.
— Че смотришь? — враждебно спросил он Пердиганди. — Так же хочешь?
Тот ойкнул и исчез.
— Что угодно простил бы, — задумчиво сказал Серега, — только не это. Мечту отбирать у меня ни одна падла не посмеет. Даже пусть вас десять Шаробздюнчиков будет.
На душе было почему-то паршиво. Зазвонил мобильный.
— Серег, ты меня искал? — раздался в трубке голос того самого приятеля, которому мужик тщетно пытался дозвониться последние несколько часов.
Серега воспрял духом.
— О, приветствую, — сказал он. — Дело есть… Не на сто миллионов, но около.
…В понедельник в 16 часов дня Серега, ликуя, шел в цех. Еще утром он сказал мастеру, что отлучится, и заявил, что вся его работа на первую половину рабочего дня уже сделана, — все ок, маляры могут красить. Деньги, на которые он рассчитывал выкупить «лачетти», лежали в сумке. Все складывалось просто прекрасно.
Только вот машины на том месте, где ее оставил Серега, видно не было. В дополнение ко всему прочему весь цех был полон незнакомых людей, и все орали, сгрудившись в дальнем углу, где стояла покрасочная камера Колорист забеспокоился и поймал пробежавшего мимо арматурщика:
— Лех, у нас случилось что?
— Да ваще, — заржал арматурщик. — С утра Жора наш, ну, механик, пришел из клуба. За каким-то перепугом — сюда. И бухой еще. Сел в «опель», который нам в пятницу пригнали.
— И? — поторопил его Серега. Да, действительно, в пятницу им добавили в ремонт несколько машин. Да, кажется, там было что-то вроде Opel Mocca.
— Жора ж наш бухой был, — с удовольствием продолжил кол- лега. — Поработать решил. Не понравилось ему, как машины стоят, решил показать нам, как правильно работать надо. Сел, начал разгонять. Разогнал, значит…
В общем, как следовало из рассказа арматурщика, бухой Жорик не сумел нормально проложить курс и со всей дури попал клиентской «моккой» в покрасочную камеру. Камера возьми да схлопнись; у «мокки» в клочья разбилась морда да сработали подушки
Жорику — пьяный же был — понятно, хоть бы хны. Желание разгонять машины у него резко утихло, он кое-как выбрался из плена подушки да завалился спать в ближайшую «вольво». Алкашам везет, трезвым бы был — ни за что так не отделался.
Но самое-самое интересное — то, что в камере стояла машина. И Жорик сначала снес стенку камеры, а уже этой смятой стенкой впечатался в стоящую там тачку. Ну и все, считай, ни камеры, ни машины, которая в ней была, ни «опеля». Жорика уже хозяин автосервиса Дмитрич увез куда-то; квартиру, может, продать заставит, чтоб ущерб сервису возместил. Нынче все дорого стоит, даже «лачетти», не говоря уже о камере и об «опеле»…
— Какая «лачетти»? — внезапно подобрался Серега. — Которая в пятницу здесь оставалась? Но ее красить не должны были. Как она в камере оказалась?
— У Жоры спроси — небрежно ответил Леха. — Я-то помню, что не должны были, а вот Жорик решил, что ее будут красить. Короче, злые все были, ужас, — закончил свой рассказ арматурщик. — Вон, тут уже и из страховой налетели, и хозяевам позвонили машин, ходят тут, акты составляют…
Серега, не дослушав, кинулся в сторону камеры, — смотреть своими глазами. И увидел, конечно, — остатки от погибшего «лачетти». Тотал без вопросов. Нет, на первый взгляд все было не так плохо, не совсем всмятку, но ту без страховой ясно, что восстанавливать ее смысла уже нет.
Нет. А значит, все остальное бесполезно и никуда не приведет.
Серега уже плохо помнил, как отпрашивался у мастера второй раз, чтобы отвезти обратно так и не потребовавшиеся деньги, как ехал в метро и тупо смотрел в одну точку; как возвращался на станцию, — поймал себя на том, как выплескивает только что намешанный panther black, отливающий зеленью, на капот собственного «мондео».
Точнее даже, не сам поймал, а его поймали.
Был уже поздний вечер, почти ночь, — самое время для того, чтобы Женька пришла на работу. Да не просто с Васьком, как обычно, — нет, в этот раз с ней притащился и Степан. Именно Степа поймал плохо соображающего Серегу, когда тот бил рукой по останкам «лачетти», которые пока отволокли в дальний угол. Поймал и с трудом оттащили. Все равно Серега бил безуспешно. Искореженная машина даже не пыталась ни во что превратиться.
— Серег, хватит, — сказал он. — Будем считать, что это нам все приснилось. Забей.
Естественно, они все знали, — кто-то, кого Женька успела застать из работников, ей уже рассказал, что колорист малость повредился умом из-за чужого «шевроле».
— Но ведь не приснилось же, — вяло возразил Серега, чувствуя, что сил у него уже ни на что не осталось.
— Давай лучше я за пивом сбегаю? — предложил Степа. — Или за чем хочешь? У меня деньги есть, — похвастался он, — я сегодня зарплату получил. Я ж не только студент. Я работаю еще.