Убить Слепакова

Если возникнет желание выразить мнение по поводу происходящего на страницах книги или задать вопрос, сделать это можно в отзывах на или же в моем блоге на Яндекс.Дзен.

Приятного прочтения!

Елена Каштанова, автор

Помесь бегемота и гиппопотама. Такая ассоциация возникает во время примерки новогоднего платья. В прошлом году под бой курантов я загадывала желание – похудеть. В этом же самом платье между прочим загадывала! Тогда оно еще не облегало

так сильно мои прелести, и живот так вызывающе не выпирал. Видимо, плохо я себя вела в том году, и мое новогоднее желание накрылось медным тазом. Интересно, где находится этот таз? Мне бы его отодвинуть как-нибудь, приоткрыть желание-то. Хотя бы в прошлогоднее платье влезть.

– Опять на гулянку намылилась?

Как некоторым научиться проходить мимо молча?

– Что значит "опять"? Когда я в последний раз была на "гулянке", как ты изволишь выражаться?

Как некоторым научиться не отвечать на провокации?

– Ты как с матерью разговариваешь?

– Как? Каков вопрос, таков и ответ.

– Да-а… Не думала, что доживу до такого! Чужие люди лучше ко мне относятся, чем родная дочь!

– А чем тебе родная дочь-то не угодила? Я что – проститутка, воровка, убила кого-нибудь?

– Язык у тебя слишком длинный! Обязательно, чтобы последнее слово за тобой оставалось, да?

Нет, не обязательно. Я и первое-то не сильно желала услышать. Ухожу в свою комнату и закрываю за собой дверь. Получается слишком громко, и еще громче из-за двери доносятся комментарии и оценки меня как личности. Заглушаю их музыкой. Малодушно давлю в себе желание отказаться от этого корпоратива, притвориться больной, мертвой, попавшей в аварию. Последний вариант обдумываю на полном серьезе. Нет, не получится. Только идиот полезет за руль в дни предновогодних пробок. Да и как объяснить приезд на пьянку на машине? Так что черные джинсы и черный свитер – вот мое настроение на сегодняшний вечер. Не люблю праздники.

Они меня тоже не любят. Замдиректора недовольно интересуется, не перепутала ли я Новый год с Хэллоуином, главпродажник выдает остроумную (как ему кажется) шутку по поводу моей задницы, курицы из бухгалтерии интересуются, где мой плюс один, и многозначительно хихикают, когда я вру, что у него тоже сегодня корпоратив. Директор вообще проходит мимо не здороваясь. За год моей работы я так и не поняла, знает ли он меня в лицо. Охранник (он-то тут откуда?) ухмыляясь приветствует меня замысловатой речевой конструкцией, из которой повторить без рейтинга 18+ получится только мое имя. Ну хоть кто-то рад меня видеть. Хотя – подозреваю, что он больше рад видеть бутылочку с чем-то подозрительно вонючим. Как я дошла до жизни такой? Ничего не радует.

Пока идут конкурсы, трусливо отсиживаюсь в туалете. Туалет тут красивый, декорирован портретами известных личностей. Логики я в этих личностях не обнаружила, встречаются политики, актеры, музыканты. Все из разных стран. Видимо, интерьер слепили из того, кто были. Портреты написаны маслом, и, если не придираться к месту, можно вообразить себя в картинной галерее. В попытках идентифицировать эти рожи я и тяну время. Все лучше, чем под пошлые комментарии публично развлекаться с бананами или с завязанными глазами ощупывать партнера.

К сожалению, туалет не вечен, в конце концов приходится из него выползать. Вместо ведущего между столами дефилирует Дед Мороз с мешком подарков и что-то вдохновенно вещает в микрофон. Некоторое время прислушиваюсь, пытаясь определить, не скрыться ли мне снова в туалете. Определяю, что это вовсе не Дед Мороз, а Тайный Санта, и он затеял обмен подарками, из-за которого я и не могла пропустить этот корпоратив, коллеги бы меня не поняли. Ну слава богу, пять минут позора, и я смогу незаметно уйти домой.

Пробираюсь на свое место, по пути задевая чужие стулья и наступая на чьи-то ноги. Ну да, я не Дюймовочка, я еще в первой фразе призналась, что бегемотогиппопотам. Однако главпродажник не в силах молча меня выносить.

– Что, Кузнецова, жопа все растет? Который год-то уже?

Бухгалтерши хихикают, офигеть как смешно. Если бы еще не каждый день все это повторялось… то я, может быть, могла бы потерпеть. Да что я говорю, я же и так вечно терплю. Однажды попыталась ему сказать, что это фэтшейминг, но получила в ответ такое выражение лица, что в дальнейшем в общении с ним старалась подбирать слова не сложнее, чем в букваре.

Пока отвлеклась на проблему повышения прироста моей задницы, не заметила Деда Мороза впереди. Пришлось еще и с ним столкнуться. Мироздание! Чем, блин, я тебя прогневила?

– Ты?.. – потрясенно шепчу я.

Эти глаза я узнаю из тысячи. Даже если вокруг них колпак Санты и борода Деда Мороза. Мало мне неприятностей сегодня, давайте уж добьем окончательно.

Мое последнее школьное лето. Мне семнадцать. Я отличница. Мастер спорта по шахматам. Президент школьного самоуправления. Член городского Совета лидеров. Думаю о себе как о перспективной личности, прочу сама себе великое будущее. У меня куча друзей и любящие родители. А еще я влюблена. Тайно. Он старше меня на год, уже окончил школу, но, как и я, работает в лагере помощником вожатого. Не в моем отряде, нет, я не настолько удачлива. Но когда мы все вместе идем встречать рассвет, он накрывает меня своим одеялом, видя, как я ежусь от холода. Тогда ли я обратила на него внимание? Может быть. Не помню. Я даже не знаю, что для него значило это одеяло, может, я все себе надумала, а он забыл на следующий день.

У него теплые глаза глубокого шоколадного цвета. И волнующая улыбка. Мне от нее горячо. И пьяно. И жутко. В сочетании они действуют на меня гипнотически. От его голоса меня бросает в дрожь – у него дефект речи, ламбдацизм, букву "Л" он произносит не полностью, как будто издалека, я слушаю ее как музыку, наслаждаюсь.

Когда планируется вечерний костер, он один из немногих, кому доверяют топор. Он сильный и однажды рисуясь перенес через реку на руках девчонку. Бревенчатый мостик разъезжался у него под ногами, казалось, вот-вот навернется, но он справился. И с девчонкой, и с мостиком.

Он играет на гитаре и знает, как танцевать вальс. Когда он поет "Зеленую карету", кто-нибудь из девочек подпевает ему, они раскладывают мелодию на голоса и чутко смотрят друг на друга, чтобы улавливать интонации. Никого не замечают вокруг. Я в этом никогда не участвую – не умею ни петь, ни танцевать, стесняюсь выходить на сцену и выступать публично. Единственное, что у меня выходит хорошо, – это писать сценарии к нашим отрядным постановкам. Другие люди по вечерам разыгрывают их на сцене, ловят овации, занимают призовые места и никогда не вспоминают об авторе.