Убить волка
Шрифт:
Во-вторых, он одобрил предложение Сюй Лина и удовлетворил просьбу двух палат о реформе Училища княжеских сыновей [3]. Если возникнут трудности, то дорабатывать проект поручили Военному совету совместно с министерством церемоний, Академией сынов государства [4] и двумя палатами.
Кроме того, Ли Фэн вызвал во дворец Цзян Чуна и инженеров из института Линшу и строго отчитал их, потребовав ускорить расследование коррупции в девяти провинциях. Всех виновников, не взирая на их происхождение, следовало строго наказать. Император поручил институту Линшу придумать способ
Перед окончанием аудиенции Ли Фэн сообщил, что принял решение — позволить одиннадцатилетнему наследному принцу принимать участие на утренних аудиенциях при дворе.
Примечания:
1. Цитата из Сунь-Цзы "Искусство войны". Полная фраза звучит так: "Если вы знаете своих врагов и себя, вы одержите победу во всех сражениях. Если вы на знаете своих врагов, но знаете себя, вы выиграете одно из каждых двух сражений и одно проиграете. Если вы не знаете ни своих врагов, ни себя, вы рискуете потерпеть поражение в каждом сражении"
2. В конце периода Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.) царства У и Юэ начали враждовать. Все началось с бегства из Чу влиятельного сановника У Чэня, женившегося на красотке из царства Чэнь. Со временем эти царства стали непримиримыми врагами, а их название стали использовать как метафору вражды между двумя государствами
3. Гоцзысюэ ("Училище княжеских сыновей"). В этом училище получали элитное классическое образование по мужской линии: сыновья и внуки чиновников 3—1 рангов, гогунов, правнуков лиц 2—1 рангов
4. Гоцзыцзянь («Академия сынов государства») — главное высшее учебное заведение императорского Китая в Пекине, где готовили людей для высших государственных постов. Основана в 1306 году.
Глава 124 «Финал» (часть 1)
____
Неужели вы расслабились и забыли, что произошло двадцать лет назад?
____
Все знали, что император Лунань амбициозен, но до сих пор ни разу во время утренней аудиенции он не вел себя столь решительно. Вдобавок никто не подозревал о грядущих реформах. Его решение удивило не только сторонников Фан Циня, но и чиновников из Военного совета.
Цзян Чун украдкой посмотрел на Янь-вана и подумал про себя: «Император с утра встал не с той ноги?»
Выражение лица Чан Гэна оставалось непроницаемым. Он взял слово и принялся восхищаться небывалой мудростью государя. Несмотря на то, что Чан Гэн преуспел в политике, чем-то он напоминал свою мать, богиню варваров. Даже когда он осыпал императора льстивыми речами, это звучало немного отрешённо, словно ему не было дела ни до льстецов, ни до клеветников. В то же время внешне принц Ли Минь чем-то походил на Ли Фэна и умело делал вид, что готов безоговорочно принять любое его решение.
В этот момент он изменился в лице.
В глубине души Ли Фэн прекрасно понимал, что Янь-ван воспользуется данной ему властью
Двумя последними своими указами Ли Фэн привлек всеобщее внимание к Военному совету. Ему стало любопытно, что знать, любившая потрясать своими Железными жалованными грамотами, сможет противопоставить Янь-вану, который всего один раз в жизни видел своего «отца-императора» и вел монашеский образ жизни.
Сегодня ночью никто в столице точно не сомкнет глаз.
Тем временем в Военном совете Цзян Чун шепотом спросил у Чан Гэна:
— Ваше Высочество, что нам теперь делать? Продолжать следовать первоначальному плану?
— Куй железо, пока горячо, — без колебаний ответил Чан Гэн.
Цзян Чун сделал глубокий вдох, внимательно посмотрел на Чан Гэн и спросил у него:
— Ваше Высочество, вы не боитесь, что наша настойчивость вынудит их пойти на крайние меры?
Повернувшись к нему, Чан Гэн многозначительно произнес:
— Меня гораздо больше встревожит, если они на них не пойдут. Знает ли брат Ханьши, какой самый полезный совет мне когда-либо давали? — Цзян Чун вдруг сковала волна жуткого ужаса. — Тот, кто не хочет умирать на поле боя, умрёт первым.
По дороге из Военного совета повозка Чан Гэна преградила путь повозке Фан Циня. Он приказал Хо Даню:
— Пусть господин Фан проедет первым.
Чуть погодя Хо Дань вернулся, чтобы доложить:
— Ваше Высочество, господин Фан боится проявить неуважение. Он уступает нам дорогу.
Чан Гэн поднял шторку, сложил руки перед собой и поклонился. Они с Фан Цинем мирно разъехались в разные стороны, словно не желали на самом деле уничтожить друг друга.
Откинувшись в повозке, Чан Гэн задумался: на месте Фан Циня он и в неспокойные времена сумел бы найти выход. Когда новые придворные чиновники мгновенно захватили транспортную систему и взяли под контроль финансы, он бы надавил на слабые места, особенно на стремительно расширяющуюся инфраструктуру. Ли Фэн точно не потерпел бы подобного. Знатные придворные напоминали пауков — повсюду имели влиятельные связи. Если бы они не торопились, проявили терпение и дождались окончания войны, то легко могли выбрать удачный момент, чтобы устроить переворот и вернуть старые порядки.
Чан Гэн понимал, что они с Фан Цинем мыслят похоже.
Именно поэтому, несмотря на то что они шагали по одному канату, Чан Гэну ни в коем случае нельзя было медлить и давать Фан Циню шанс.
Фан Цинь проводил повозку Янь-вана взглядом и, дождавшись, пока она скроется вдалеке, он приказал кучеру трогаться. Сумерки сгустились, и на столицу упала темная ночь. Фан Цинь догадывался, откуда ждать угрозы, но поскольку она надвигалась подобно огромной волне, он не в силах был её остановить. Длинная плотина, призванная её сдержать, на проверку оказалась из грязи и песка. Со стороны создавалось впечатление, что Фан Цинь — могущественный и влиятельный чиновник, но когда ты один против мира, всё без толку.