Убитая пирамида
Шрифт:
Несколько сот метров колесница пронеслась, не сбавляя ходу. Оглушенный Сути мотался из стороны в сторону, прижимая к себе лук и с трудом сохраняя равновесие. У подножия холма измученные, покрытые потом и пеной кони неожиданно встали.
– Господин офицер!
Колесничий рухнул на поводья. Между лопаток у него торчал топор. Сути попытался его поднять.
– Запомни, малыш… трусы всегда нападают сзади…
– Не умирайте, господин офицер!
– Теперь ты один будешь героем…
Глаза его закатились, дыхание оборвалось.
Сути долго прижимал к себе тело. Никогда больше колесничий не пошевелится, не приободрит его, не попытается совершить невозможное. Он один во враждебной стране – герой, о чьей доблести знает только мертвец.
Сути похоронил колесничего и постарался как следует запомнить место. Если он выживет, то обязательно вернется и отвезет тело в Египет. Ибо ничего нет страшнее для человека, рожденного в Двух Землях, чем быть погребенным вдали от своей страны.
Вернуться назад значило снова попасть в ловушку, продвижение вперед было чревато столкновением с новыми противниками. И все же он склонился ко второму решению, надеясь быстро добраться до воинов полководца Ашера, если, конечно, их еще не перебили.
Лошадей удалось заставить продолжить путь. Если впереди их ждала новая западня, Сути не сможет одновременно управлять колесницей и стрелять из лука. С комком в горле он поехал по каменистой дороге, которая привела его к полуразвалившейся лачуге. Молодой человек спрыгнул на землю и обнажил меч. Из допотопной трубы шел дым.
– Эй, кто тут есть, выходите!
На пороге появилась молодая дикарка в лохмотьях, с немытыми волосами. В руках она держала огромный нож.
– Успокойся и брось свой нож.
Она была такой хрупкой, совсем не способной сопротивляться. Сути счел осторожность излишней. Но едва он подошел ближе, она кинулась на него и попыталась вонзить лезвие прямо в сердце. Он увернулся, но ощутил жгучую боль в левой руке. Девушка в исступлении нанесла новый удар. Ударом ноги он обезоружил ее, потом бросил на землю. По руке у него текла кровь.
– Успокойся, а то я тебя свяжу.
Она отбивалась с бешеной силой. Он перевернул ее на живот и оглушил ударом в затылок. Решительно, с тех пор, как он стал героем, его отношения с женщинами складывались не лучшим образом. Он отнес ее в хижину с земляным полом. Убогие, грязные стены, жалкая обстановка, закопченный очаг. Сути положил свою жертву на дырявую циновку и связал ей руки и ноги веревкой.
Внезапно на него навалилась неимоверная усталость. Он сел спиной к очагу, вжав голову в плечи, и задрожал всем телом. Из него выходил страх.
Грязь вызывала у него отвращение. Он нашел за домом колодец, промыл свою неглубокую рану и вычистил единственную комнату.
– Тебя бы тоже следовало отмыть.
Он плеснул на девушку воды, она очнулась и заорала. Новый ушат воды заглушил крики. Когда он стал снимать с нее грязную одежду, она завертелась, как змея.
– Да не собираюсь я тебя насиловать, дуреха!
Догадалась ли она о его намерениях? Во всяком случае, она смирилась. Она стояла посреди комнаты голая и, казалось, радовалась омовению. Когда он стал ее вытирать, на лице у нее промелькнуло подобие улыбки. Его удивило, как светлы были ее волосы.
– А ты хорошенькая. Тебя уже кто-нибудь целовал?
По тому, как приоткрылись ее губы и зашевелился язык, Сути понял, что он не первый.
– Если пообещаешь хорошо себя вести, я тебя развяжу.
Глаза смотрели умоляюще. Он снял веревку с ног, погладил икры, бедра и прижался губами к золотистым волоскам на лобке. Она напряглась, словно лук, и обвила его освобожденными руками.
Сути проспал без сновидений десять часов сряду. Дала о себе знать рана, он вскочил и вышел из лачуги.
Она украла все его оружие и перерезала поводья колесницы. Кони убежали.
Ни лука, ни ножа, ни меча, ни сапог, ни плаща. Бесполезная колесница увязала в грязи под дождем, зарядившим с самого утра. Герою, превратившемуся в простофилю, одураченному дикой девчонкой, ничего не оставалось, как пешком брести к северу.
В бешенстве он расколошматил колесницу камнями, чтобы она не досталась врагу. В одной набедренной повязке, экипированный, как самый настоящий олух, Сути поплелся вперед под проливным дождем. В его сумке лежали черствый хлеб, обломок дышла с иероглифической надписью, хранившей имя колесничего, кувшины со свежей водой и дырявая циновка.
Он преодолел перевал, пересек сосновый лес, спустился по склону, круто обрывавшемуся в озеро, и пошел по берегу.
Горы становились все более недружелюбными. После ночевки под скалистым уступом, защищавшим от восточного ветра, он взобрался вверх по скользкой тропинке и оказался в пустынной, засушливой местности. Запасы провизии быстро иссякли. Ему все сильнее хотелось пить.
Когда Сути утолял жажду, зачерпнув немного солоноватой воды из неприглядной лужицы, в кустах послышался хруст ломающихся веток. Несколько человек шли прямо на него. Он отполз и спрятался за стволом гигантской сосны.
Пятеро мужчин толкали перед собой пленника со связанными за спиной руками. Их малорослый предводитель схватил его за волосы и заставил встать на колени. Сути находился слишком далеко, чтобы слышать, что они говорят, но вскоре тишину гор рассекли крики избиваемого.
Один против пятерых, безоружный… молодой человек не имел ни малейшего шанса спасти несчастного.
Мучитель осыпал пленника ударами, допрашивал, снова бил, потом приказал приспешникам оттащить его к пещере. Еще один, последний допрос, и он перерезал ему горло.
После ухода злодеев Сути больше часа просидел в неподвижности. Он думал о Пазаире, о его любви к справедливости, к идеалу. Как бы он поступил, столкнувшись с таким варварством? Он и не знал, что так близко от Египта существует мир без законов, где жизнь человека ничего не стоит.
Он заставил себя спуститься к пещере. Ноги у него подкашивались, в ушах все еще раздавались крики умирающего. Несчастный уже испустил дух. Судя по внешности и набедренной повязке, это был египтянин, наверное, воин из отряда Ашера, попавший в руки мятежников. Сути голыми руками вырыл ему могилу внутри пещеры.