Убитый манекен : сборник
Шрифт:
— Так мне и рассказывали! Но беда в том, что вы находились здесь и 21-го, на другой день после «убийства манекена»…
— Я обещал Ирэн и Лауре, что проведу с ними день годовщины смерти Жильбера!
— …и ничто не доказывает, — невозмутимо продолжал Малез, — что вы не прибыли накануне. В этом случае вы, как и г-н Траше, могли бы нос к носу столкнуться с воскрешенным Жильбером и поддаться желанию вторично его убить…
— Глупо! — сказал Арман. — У меня не было поводов желать смерти Жильберу!
— Позвольте мне придерживаться
Арман скрепя сердце согласился:
— Хорошо! Но, будучи преступником из корысти, я никогда не убил бы манекен потому, что второе преступление очевидно вдохновлено страстью!
— Страстью, угрызениями совести, даже страхом! — уточнил Малез. — Одним из тех панических ужасов, которые лишают рассудка самых здравомыслящих людей.
Неожиданно Арман утратил всякое самообладание:
— К черту эти ваши игры! Или вы знаете преступника, или нет! Если да, кончайте с ним. Арестуйте его!
Комиссар отошел от двери. Внезапно все увидели, что ее ручка поворачивается, затем дверь приоткрылась и из вестибюля донесся шум падения: словно бы вздох, за которым последовал глухой удар.
— Посмотрите, посмотрите! — закричала, вытянув палец, Жанна Шарон. Охваченная предчувствием Ирэн воскликнула: «Папа!»
Они обнаружили господина Лекопта лежащим в гротескной позе, с подогнувшимися, как будто сломанными, ногами. Его застывший взгляд, казалось, хотел пронзить дверь, а его искаженные черты выражали несказанный ужас, ужас и отчаяние человека, увидевшего приближение смерти.
— Папа, папа! — рыдала Ирэн.
Но ее парализовали его застывший взгляд, ужасающая гримаса, делавшая этого человека неузнаваемым, и она все еще не решалась к нему приблизиться.
— Бегу за доктором! — кинул Арман, бросаясь с непокрытой головой к двери.
Рыдания Ирэн становились все сильнее. Больше не заботясь о жене, Эмиль приблизился к ней и обнял. Ирэн уткнулась лицом в его плечо.
— Как у него хватило сил добраться сюда? — машинально задал вопрос Малез.
— Его встревожила непривычная наша суета, — мертвым голосом ответила Лаура. — Тщетно пытался он звонком вызвать кого-нибудь из нас, тот бренчал в пустой кухне… Наши признания нанесли ему смертельный удар…
Разговаривая, она избегала смотреть на комиссара. «Потому что ее взгляд обвинял бы меня!» — с горечью подумал он.
Он сознавал, что теперь, после того, как перед ним появилось застывшее в гротескной позе тело, ему здесь больше нечего было делать. Не сказав ни слова, он приблизился к вешалке, надел плащ.
Забирая шляпу, он почувствовал, что на него смотрят, и понял, что, несмотря на присутствие умершего остается в центре общего внимания.
— Разве… разве вы не арестуете преступника? — спросила Ирма, наверное, опасавшаяся за своего сына и готовая при необходимости, как и в прошлый раз, зубами защищать его.
Повернувшись к неподвижной группе, Малез покачал головой:
— Нет. Не раньше, чем завтра.
— Почему? — в свою очередь задала вопрос Лаура.
— Ночь — добрый советчик, а я знаю, что эта ночь посоветует преступнику… Хочу, чтобы у него хватило времени ему последовать.
— Стыдно! — вмешалась своим кислым голосом Жанна Шарон. — Разве вы не предоставляете виновному возможности ускользнуть от правосудия?
Малез подошел к Жерому. Взяв его под руку, он повлек его с собой.
— Напротив, — невозмутимо возразил он. — Я его такой возможности лишаю!
На улице он вздохнул.
— Видите ли, генерал, — грустно произнес он, — за всю мою карьеру я так скверно не блефовал! Я им объяснил, как Жильбер был убит, и дал им понять, что знаю, кто убийца… Вам могу честно признаться… Этого я не знаю! И у меня нет способа это узнать! Передо мной в своем роде безупречное преступление. Уверен я лишь в одном: сегодня вечером преступник находился на веранде… Если мне удалось его убедить, что я проник в его тайну, игра закончена… В противном случае партия проиграна…
Молча сделал он несколько шагов. Затем добавил:
— Если я хорошо исполнил свою роль, убийца выдаст себя еще сегодня ночью, попытавшись ускользнуть от людского суда.
29. Кляп
Он попытался, как было предсказано.
Во всяком случае, Малез так думал.
В который раз он остановился, чтобы взглянуть на светящийся циферблат часов, когда глухой шум заставил его обернуться.
Словно из-под земли вынырнула человеческая тень и, сгорбившись, прижимаясь к стенам домов, заторопилась куда-то, оставляя все дальше позади дом на Церковной площади, откуда она на самом деле выскользнула.
«Охота началась!»— подумал Малез. Поздний час — было десять минут пополуночи — доказывал, что преступник, чувствуя себя раскрытым, решил сыграть ва-банк и исчезнуть до рассвета. Опущенные поля шляпы скрывали верхнюю половину его лица, в руке он нес сумку или маленький чемоданчик.
Малез свистнул. Еще вечером он как комиссар полиции запросил помощь местной жандармерии, и подступы к площади находились под наблюдением.
Встревоженный человек замедлил шаг и боязливо огляделся вокруг. Оторвавшись от дерева, Малез начал преследование. Но он не прошел и десяти метров, как тот обернулся и его заметил.
Комиссар сжег корабли:
— Эй! Остановитесь!
И, стремясь предупредить какой-нибудь отчаянный шаг, выкрикнул:
— Я знаю, кто вы! Вы не сможете ускользнуть… Площадь окружена!
Казалось, беглец заколебался. Вышедшая из-за облаков луна неожиданно залила его своим тусклым светом.
Малез продолжал приближаться все тем же размеренным шагом.
— Именем закона… — заговорил он.
Но не кончил. Беглец, круто повернувшись, снова заспешил прочь.