Убийца фараона
Шрифт:
— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!
— У тебя есть еще прошения ко мне из Сирии и Палестины? — фараон посмотрел на Нехези с недовольством.
— Да, о повелитель. У меня их еще четыре.
— И все просят прислать войска? Я сегодня не стану их слушать. Мне надоели разговоры о войне. Мерира!
— Да, повелитель.
— Идем со мной, я должен тебе кое-что рассказать. А ты, Эйе, придешь ко мне с этими посланиями завтра. А лучше еще позже.
Когда фараон удалился, Эйе подошел к
— Ты что себе позволяешь? Ты думаешь если ты Друг фараона, и если ты удачно выполнил порученное тебе дело, то ты можешь вот так дерзить фараону?
— Но я не дерзил ему, а только сказал…
— Но я предупреждал тебя, что этого говорить владыке не следует. Разве не так?
— Так, господин. Но я обещал Хоремехебу, что…
— Иными словами ты нарушил мое повеление молчать. Ты хотел все сделать по-своему, и что получилось? Твой Хоремхеб едва не лишился головы. Ты хоть это понимаешь? Маи едва не уничтожил его сейчас. Да и твое собственное благополучие сейчас висело на волоске. Эхнатон хочет слышать только о храмах Атона и о новом культе. А сейчас его характер совсем испортился. Он закипает от малейшей искры. И в гневе он страшен. Может и тебя отправить в казематы где работают палачи Мерира. А там шутить не любят.
— Но что же делать? Ведь Хоремхебу нужна помощь, господин. Я же тебе все рассказал. Неужели и ты ничего не понял? В Сирии и Палестине наши дела совсем плохи.
— Да все я понял, Незхези. И мне это известно и без докладов Хоремхеба. Я ведь занимаюсь международными делами Египта. И я хорошо знаю, что происходит в Хеттии, Палестине, Вавилонии, Асиирии и в других станах. Но не все так просто как тебе кажется.
— Но что же делать?
— Ничего не делать без моего приказа. Не забывай, что ты мой секретарь и писец. И ты состоишь при моей особе.
— Я это всегда помню, господин. И верность тебе я сохраню всегда.
— Я верю тебе, Ты не переметнешься к моим врагам, и ты все без утайки рассказал мне о твоих отношениях с Мерира. Это хорошо, Нехези. Но это не главное сейчас. Мне нужно чтобы мои верные слуги доверяли мне во всем и делали так, как я скажу. В Египте назревают большие события.
— События? — не понял Нехези своего господина.
— Но сейчас не будем более говорить об этом. В этом дворце и стены имеют уши. Отправляйся к скульптору фараона Тутмосу и последи за тем, чтобы во дворец доставили новую статую нашего повелителя…
Статуя фараона, что был изваян скульптором сидящим на троне, в торжественном облачении, смотрела на Нехези своими громадными каменными глазами. Он поразился тому, как точно скульптор предал лицо повелителя Египта. Фараон у него получился как живой. Мастер подчеркнул все физические недостатки владыки Верхнего и Нижнего Египта: худые руки, полные бедра как у женщины, выпуклые злые глаза, вялые дряблые щеки, выступающий вперед лоб.
— Ты сотворил лучшую статую повелителя, — восхищенно прошептал Нехези.
— Твоя похвала радует меня.
— Фараон любит, чтобы его изображали таким, каков он есть. Лести скульпторов он не переносит.
— Я и сам такой скульптор, который не умеет льстить. Я хочу ваять людей такими какие они есть, чтобы те кто станет жить после нас имели представление о своих предках. Вот эта статуя должна ясно показать, что повелитель страдает. Он болен, и ему не до дел государства, но долг вынуждает его сидеть на троне и принимать государственные решения. Именно, таким он должен запомниться потомкам.
— Его святейшество повелел доставить твою работу во дворец. И если она ему понравиться, то владыка будет щедр в своей награде.
— Для меня важна одна награда, — ответил скульптор Тутмос, молодой человек которому не было еще и 25 лет от роду. — Я хочу сделать скульптурный портрет Нефертити. Её красота заслуживает того чтобы сохраниться в веках.
— Таких портретов сделано уже немало, Тутмос, — сказал Нехези.
— Да. Но ни один из них точно не предал её неповторимости и красоты. Я бы сделал его по-другому.
Нехези приказал слугам со всей осторожностью доставить статую во дворец. Для скульптора Тутмоса он предоставил свои носилки.
Сам он решил пройти по городу без сопровождающих и охраны. Пусть себе скульптор насладиться комфортом.
Но прошелся по кварталу ремесленников и у лавки медника неожиданно встретил Пэнтоэра. Тот торговал медный кувшин и ругался с хозяином лаки, пытаясь сбить цену.
— Смотри на чеканку, нечестивец! — кричал торговец. — Ты видишь изображение солнца Атона! Смотри, я изобразил его, как надо изображать великое Солнце! Чего же ты торгуешься? Да я больше должен брать!
— Сам ты нечестивец! Требуешь за медный кувшин непомерную плату и еще смеешь мне выговаривать! Да я сейчас снесу тебе голову!
— Успокойся, Пэнтоэр! — весело произнес Нехези, приблизившись к лавке. — Я куплю тебе этот кувшин. Пусть возьмут с меня сколько он стоит.
— Слышал, что сказал господин? — Пэнтоэр взял кувшин с прилавка.
— Куда мне направить слугу за платой? — спросил торговец. — Пусть великий господин назовет свое имя.
— Меня зовут Нехези. Я писец чати фараона Эйе.
— О! — торговец вскрикнул. Он явно много слышал об Эйе. — Такая честь для моей лавки, господин. Я, конечно, знаю твой дом, господин. Прости, что не узнал тебя.
— Пришли ко мне своего раба или слугу и тебе заплатят. А теперь скажи мне — ты доволен своей жизнью?
— Я, господин? — переспросил торговец.
— Ты. Вижу на изделиях, что ты продаешь знак солнечного диска. Это должно помогать тебе в твоей торговле. Не так ли?
— К сожалению, мои товары слабо берут за пределами Ахетатона и мне здесь приходиться поднимать цену, чтобы не быть в убытке.