Убийца, мой приятель (сборник)
Шрифт:
– Спой нам что-нибудь, милашка, – немедленно потребовал Леон, – а я подарю тебе ещё рубль, новенький и блестящий.
– Спой сейчас же! – приказала Констанция повелительным тоном.
Анеля больше не в силах была сдержать своё горе и разочарование. Услыхав приказ госпожи, она уткнулась лицом в ладони и отчаянно зарыдала.
– С чего это ты вдруг расплакалась? – удивилась Констанция. – Разве ты не знаешь, что я не переношу слёз? Я требую, чтобы ты немедленно исполнила моё приказание!
Сказалась ли в этот миг с детства приобретённая привычка рабски повиноваться малейшим капризам хозяев, или в девичьем сердце вдруг взыграла оскорблённая гордость, – как бы то ни было, но Анелька тут же прекратила плакать. Наступила короткая пауза, воспользовавшись которой
– Дорогая Констанция, позволь просить тебя об одном одолжении, – внезапно произнёс молодой человек, остановившись подле сестры и почтительно поднеся к губам её ручку.
Констанция вопросительно посмотрела брату в глаза.
– Отдай мне эту девушку.
– Это невозможно!
– Нет, я серьёзно, – продолжил Леон. – Видишь ли, я хочу подарить её моей будущей жене. В придворной капелле князя, её отца, как раз не хватает солирующего сопрано.
– Ты её всё равно не получишь, – упрямо ответила Констанция.
– Но я же не прошу у тебя эту девку в подарок. Давай меняться. Взамен неё я отдам тебе очаровательного негритёнка – совсем чёрного. Если бы ты знала, как дамы в Париже и Санкт-Петербурге выпрашивали его у меня! Но я оставался непреклонен. Я даже княжне, моей невесте, отказал.
– Нет-нет, – продолжала упорствовать Констанция, – мне будет так одиноко без моей Анельки, я к ней привыкла.
– Глупости! Деревенских девок полно, а вот где ты возьмёшь чернокожего слугу с зубами белее слоновой кости и ослепительнее жемчуга? К тому же он большой оригинал. Ручаюсь, ты не сможешь перед ним устоять. Половина провинции сойдёт с ума от зависти. Слуга-негр – это последний крик моды, да ещё ты первой во всём воеводстве заимеешь арапа среди прислуги.
Последний довод оказался неотразимым.
– Ну ладно, – сдалась Констанция, – скажи только, когда ты собираешься её забрать?
– Сегодня в пять часов, – ответил Леон и, весело насвистывая, вышел из комнаты.
Вот к каким последствиям привело Анелькино пение гимна Пречистой. Констанция приказала ей немедленно собираться в дорогу с новым хозяином, проявив при этом не больше эмоций, чем при расставании, скажем, с комнатной собачкой или попугаем.
Девушка повиновалась молча. Чувства переполняли её сердце до такой степени, что при первой возможности она выскользнула в сад, стремясь остаться в одиночестве и выплакаться вдали от посторонних глаз. Держась одной рукой за пылающий лоб, а другую прижимая к сердцу, она брела куда глаза глядят, пока не очутилась вдруг на берегу ручья. Нащупав кошелёк, она достала заветный рубль, намереваясь швырнуть его в воду, но тут же убрала обратно, не в силах расстаться с единственным своим сокровищем. Она чувствовала, что, лишившись его, окончательно осиротеет. Горько рыдая, девушка бессильно прислонилась к стволу дерева, уже бывшего однажды безмолвным свидетелем её слёз.
Мало-помалу ураган страстей, бушевавший в груди Анели, уступил место трезвому рассудку. Итак, сегодня ей предстоит покинуть этот дом и в дальнейшем жить под другой крышей и служить другой госпоже. О, унижение! Вечное унижение! Ну что ж, по крайней мере, жизнь её хоть как-то изменится. Мысль о грядущих переменах заставила девушку поскорее вернуться в замок – не стоило в последний день пребывания в его стенах навлекать на себя гнев молодой хозяйки – мадемуазель Констанции.
Анелька едва успела облачиться в своё
Впервые в жизни Анеля ехала в настоящей карете. Голова у неё быстро закружилась – так стремительно мелькали за окошком деревья и поля, но постепенно она привыкла, свежий воздух охладил её жар, и остаток путешествия Анеля проделала в сравнительно приятном расположении духа. И вот наконец экипаж вкатился в просторный двор Радопольского замка, резиденции некогда богатого и могущественного рода польских магнатов, ныне порядком обнищавшего. Даже Анельке было ясно, что в будущем браке сочетаются деньги, с одной стороны, и знатность – с другой.
Князь Пеляжский, владелец замка, готовясь к свадьбе дочери, помимо других новшеств, устроил певческую капеллу, для управления которой выписал из Италии опытного капельмейстера, синьора Джустиниани. Сразу по прибытии Леон представил Анельку музыканту. Тот попросил её пропеть несколько гамм и без околичностей объявил голос девушки превосходным.
В Радополе к Анеле относились с несколько большим почтением, чем в Ольгогроде, хотя и на новом месте приходилось часто подчиняться капризам новой госпожи, так что порой времени для чтения оставалось ещё меньше. Чтобы утешиться, она отдавала всё своё внимание вокальным упражнениям, занимаясь по нескольку часов кряду каждый день. Под руководством итальянца её природные способности быстро развивались. Помимо религиозной музыки, он научил её начаткам оперной. Как-то раз Анелька спела оперную арию в таком безупречном стиле, что синьор Джустиниани, очарованный до глубины души, разразился бурными аплодисментами, в волнении забегал по комнате и, не находя других слов для похвалы певице, несколько раз воскликнул:
– Примадонна! Примадонна!
Уроки пришлось прекратить. День свадьбы княжны был уже назначен, после чего она и Леон должны были отправиться во Флоренцию и взять Анелю с собой. Увы! В груди девушки по-прежнему горело чувство, причинявшее ей невыносимые страдания. Она презирала себя за слабость, но всё равно продолжала любить Леона. Любовь её была так сильна, что сопротивляться ей у бедной Анели не находилось сил. То была первая любовь юного и невинного существа – любовь невысказанная и безнадёжная.
Анельку очень беспокоила судьба её приёмных родителей. Однажды старый князь, растроганный её пением, ласково спросил девушку о доме и родных. Она ответила, что осталась сиротой и была взята на воспитание доброй супружеской четой, из объятий которой её исторгли насильно. Очевидная привязанность Анельки к старому пасечнику и его жене так тронула князя, что он сказал:
– Ты славное дитя, Анеля. Завтра я разрешаю тебе навестить их и отвезти подарки от меня.
В порыве благодарности ошеломлённая добротой князя девушка бросилась к его ногам. Всю ночь она грезила о предстоящем счастливом свидании и о той радости, какую доставит её приезд бедным, всеми забытым старикам. Пускаясь наутро в путь, она едва могла сдержать нетерпение. И вот наконец впереди показалась убогая хижина пасечника посреди покрытой цветами лужайки, окружённой лесными великанами. Анеля выпрыгнула из кареты, чтобы быть как можно ближе к этим цветам и деревьям, каждое из которых казалось ей знакомым и родным. Погода в тот день выдалась великолепная. Девушка с наслаждением вдыхала чистейший лесной воздух, отождествлявшийся в её сознании с поцелуями и ласками её покойного родителя. Она не рассчитывала увидеть приёмного отца – в это время дня тот, скорее всего, находился на пасеке, а вот его жена должна быть дома…