Убийца сейчас онлайн
Шрифт:
Вот Барсуков говорит прощальную речь, все время нервно подергивая плечом. Может, не привык к публичным выступлениям, а может, и вправду переживает.
Вот Витька Совинский – и в самом деле «как в воду опущенный» – потерянный какой-то и угрюмый. Мне он даже показался испуганным. Озирается все время по сторонам. Ну не считает же он, в самом деле, что его тоже могут убить прямо здесь, на кладбище? Или офисные болтушки уже успели внедрить эту идею в массы, и впечатлительный Витька проникся?
Вот директор типографии, где
Вот главный редактор еще одного конкурирующего издания. Эх! Надо было Валере позвонить, сказать про похороны, он бы здесь тоже лишним не был.
Вот стайка девочек-журналисток, никак не могу вспомнить, как кого зовут. Общее «здрасьте» в их направлении.
Ира, офис-менеджер, та, что выходит с мобильником в коридор, опасаясь любопытных Ленкиных ушей.
Девчонки-менеджеры, парочка бухгалтерш, безостановочно курящая троица дизайнеров в своих вечных широких штанах и черных футболках. Хотя, черный цвет сегодня в тему.
Пару раз на глаза мне попался не узнающий меня, согласно договоренности, Димыч.
– Люся, – зашептала я, озираясь, – а где Ирка Косырева? Ну, главбухша ваша? Девчонок ее вижу, а самой что-то нет.
– Так ее же Барсуков уволил! – Люсины глаза загорелись прежним азартом.
– Как уволил? За что? Когда успел?
– В пятницу, прямо с утра. А за что, не знаю. Она не сказала. «Все равно, говорит, мы с ним не сработаемся». Собрала вещи и ушла. А нового главбуха пока не взяли – выходные же. Да и похороны, не до того пока.
Вот это новость! Я поискала глазами Димыча – захотелось плюнуть на конспирацию и рассказать об увольнении главного бухгалтера «Люкса» прямо сейчас. Но его нигде не было. Только что маячил рядом с дизайнерами, прикуривал даже у кого-то из них, а сейчас как сквозь землю провалился.
Тут закончились прощальные речи, гроб заколотили – я заставила себя напоследок взглянуть в лицо мертвому Вовке, и в который раз поразилась несоответствию того Вовки, что я знала и его мертвого тела отдельно от души. Это не мог быть тот же самый человек, которого я помнила. Этого хоронить было не жалко. Того, что помнила – невозможно.
Гроб закрыли. Опустили на веревках в узкую пасть могилы. Застучала по крышке земля, которую горстями бросали подходившие к могиле люди.
Я тоже бросила свою горсть светлой глины, вытащенной ненадолго оттуда, куда сейчас плотно втерся обитый красным бархатом гроб. Машинально отметила для себя отвесные стены могилы с перерубленными тощими корешками прошлогодней травы, неожиданную для меня глубину – явно больше человеческого роста. И совсем уже невпопад подумалось, что сыплющаяся сверху глина пачкает бархат обивки.
Я шагнула назад, уступая место следующему, кажется, это опять была Люся.
Рука осталась выпачканной в глине, и я не знала, что мне с
– Ну что, ты на поминки с нами поедешь? – Подскочившая Люся, в отличие от меня, растерянной не выглядела.
– Нет, Люсь, не поеду. Что-то мне нехорошо.
– Да ты что! Мы же и не поговорили толком! Ты про себя ничего еще не рассказала.
– А я к вам на работу заскочу на днях, – утешила я ее, чтобы наверняка отвязаться. – Завтра или послезавтра и зайду. Я как раз в вашем районе буду по делам.
Люся расцеловалась со мной, как с лучшей подругой, и пошла догонять своих. Провожая ее взглядом (с огромным, надо сказать, облегчением) я успела заметить Машку Фогель, величественную, как самка лося. Ту самую Машку, к которой, если верить подружкам-сплетницам, приставал на Новый год Коненко.
Машка возвышалась над толпой товарок почти на полголовы. Да уж, после того, как я уволилась, Машка осталась главной дылдой «Люкса». Раньше мы с ней были довольно симметричной парочкой – как кариатиды на фасаде дома, а теперь она, бедняжка, торчит, как корабельная сосна среди подлеска.
Стоп! А ведь Машка, если разобраться, идеально подходит под описание, данное Димычем нам со Светланой Коненко. Все эти: высокий рост, большие глаза, крупный нос, будь он неладен!
Ну правильно. Машка относится к тому же типу, поэтому Вовка к ней и клеился, как раньше ко мне. Мы с ней просто похожи на жену, вернее уже вдову, Вовки Коненко.
Я резко остановилась, будто получила кулаком в лоб. Это незамысловатое открытие было как-то связано с неясными сомнениями, мучившими меня уже несколько дней.
Наша с Машкой похожесть. Вовкина фотография. Новый номер телефона. Свидание в день убийства.
– Блин! – воскликнула я, позабыв о приличиях, и почти бегом припустила к главному выходу.
Мне срочно нужно увидеть Захарова!
Я вылетела, запыхавшись, к воротам, когда автобусы с сотрудниками «Люкса» как раз отъезжали, уступая место следующей похоронной процессии.
Димыча не было.
Я в нетерпении оглянулась. Вот он! Идет, никуда не торопится. Конечно, чего ему торопиться? Для него ведь другие ценные сведения добывают.
Я кинулась ему навстречу и вцепилась в рукав, как будто Димыч собирался вырываться и бежать.
– Димка! Это не он! Не Вовка Коненко! Это был кто-то другой!
Димыч посмотрел на меня как-то странно. Мне даже показалось, с опасением. А я все никак не могла выпустить его рукав. Даже дергала его от нетерпения.
– Где был кто-то другой? – уточнил он, осторожненько высвобождая локоть. – В гробу, что ли?