Убийца шута
Шрифт:
В былые времена я бы первым делом отправился на кухню. Мальчишкой я был любимчиком поварихи. Сделавшись юношей, а затем и молодым мужчиной, я стал есть со стражниками в их шумной и неопрятной столовой. Теперь я связался с Дьютифулом при помощи Силы и спросил, поел ли он. Меня немедленно пригласили присоединиться к нему и королеве-матери в их личных покоях. Я пошел, предвкушая еду и хорошую беседу в придачу.
Кетриккен и Дьютифул меня ждали. Кетриккен, верная традициям Горного Королевства, встала рано и уже слегка перекусила. И все же она сидела с нами за одним столом, и перед ней исходила паром чашка с прозрачным чаем. Дьютифул был столь
Когда мы опустошили первые блюда, Дьютифул начал говорить, иногда с набитым ртом, а я продолжал есть. Лекари навестили лорда Чейда, пока я спал. Они были в ужасе от того, как он похудел, но его аппетит и вспыльчивость убедили их в том, что он поправится. Король запретил Стеди одалживать Чейду силы, если он снова попытается запечатать себя. Дьютифул надеялся, что этого хватит для предотвращения будущих несчастных случаев. Втайне от него я подозревал, что Чейд всегда сможет отыскать способ подкупить или обмануть Олуха, чтобы тот ему помог.
Когда мы начали есть помедленнее и Кетриккен в третий раз наполнила наши чашки чаем, она тихонько проговорила:
– И опять, Фитц Чивэл, ты ответил на наш отчаянный зов. Видишь, как сильно мы по-прежнему нуждаемся в тебе. Знаю, ты теперь наслаждаешься своей спокойной жизнью, и я не стану подвергать сомнению то, что ты ее заслужил. Но я попрошу тебя подумать о том, чтобы проводить, быть может, один месяц каждого времени года здесь, в Оленьем замке, с нами. Уверена, леди Молли понравится быть ближе к Неттл и Стеди на протяжении этого времени. Свифт тоже часто бывает здесь наездами. Она, наверное, скучает по сыновьям, а я знаю, что мы бы с удовольствием приняли тебя здесь.
Это был старый разговор. Мне делали это предложение множество раз, во всевозможных формах. Нам обещали комнаты в замке, милый дом на скалах, с удивительным видом на воды внизу, уютный коттедж на краю овечьих лугов, а теперь предлагали гостить здесь четыре раза в год. Я улыбнулся им обоим. Они прочли ответ в моих глазах.
Для меня вопрос заключался не в том, где я жил. Я просто не желал каждодневной близости с политикой, без которой не обходилась жизнь любого Видящего. Дьютифул ранее высказал мнение, что прошло достаточно времени, чтобы лишь малое количество людей заметило чудесное воскрешение из мертвых Фитца Чивэла Видящего, какой бы позор в прошлом ни навлекли на меня. Я в этом сомневался. Но, даже будучи скромным помещиком Томом Баджерлоком, даже в качестве лорда Баджерлока, как они предлагали, я не хотел снова отправляться в плавание по этим водам. Их течения неизбежно утопили бы меня, увлекли прочь от Молли и затащили в политику Видящих. Дьютифул и Кетриккен это понимали так же отчетливо, как я.
И потому я лишь сказал:
– Если я вам срочно понадоблюсь, то всегда приду. Я доказывал это раз за разом. И если уж пришлось использовать монолиты, чтобы быстро добраться сюда, если будет нужда, я, вероятно, сделаю это опять. Но не думаю, что когда-нибудь снова поселюсь в замке или стану советником при троне.
Кетриккен, похоже, хотела что-то ответить, но Дьютифул тихонько сказал:
– Мама.
Это был не упрек. Может, напоминание,
– Очень мило с вашей стороны пригласить меня, – сказал я ей. – Мне правда приятно. Если бы вы этого не сделали, я бы испугался, что теперь вы считаете меня бесполезным.
Она ответила мне улыбкой, и мы закончили трапезу. Когда мы вставали, я сказал:
– Я собираюсь навестить Чейда и, если увижу, что за него можно не беспокоиться, хочу отправиться в Ивовый Лес сегодня.
– Через камни? – спросила Кетриккен.
Я отчаянно хотел оказаться дома. Может, поэтому мысль о камнях искушала меня? Или меня манил быстрый и могучий ток Силы, скрывающийся за их резными поверхностями? Король и его мать внимательно смотрели на меня. Дьютифул негромко проговорил:
– Помни, что тебе сказал Черный Человек. Использовать монолиты слишком часто в течение недолгого времени опасно.
Я знал это и без него. Воспоминание о потерянных внутри монолита неделях заставило меня содрогнуться. Я чуть тряхнул головой, с трудом понимая, как я вообще задумался о том, чтобы использовать порталы Силы для возвращения домой.
– Могу я одолжить лошадь?
Дьютифул улыбнулся:
– Ты можешь взять себе любую лошадь в конюшне, Фитц. Ты это знаешь. Выбери хорошую, чтобы прибавить ее к своему табуну.
Я впервые услышал об этом, но не мог не оценить такой жест по достоинству.
Было уже за полдень, когда я отправился навестить старика. Чейд полулежал, опираясь на множество бархатных подушек всех оттенков зеленого. Полог его кровати был раздвинут и закреплен тяжелыми шнурами из витого шелка. Шнурок звонка поместили в пределах досягаемости больного, как и прикроватный столик с миской оранжерейных фруктов. Там были и незнакомые мне плоды и орехи – доказательство нашей оживленной торговли с новыми партнерами с юга. Волосы старика недавно расчесали и стянули в воинский хвост. Когда я впервые повстречался с Чейдом, в этом хвосте посверкивали серые пряди; теперь он ровно серебрился. Лиловый отек и синяк исчезли, оставив после себя лишь желтовато-коричневые тени. Его зеленые глаза были яркими, как полированный нефрит. Но эти признаки здоровья не могли восстановить плоть, потерянную из-за нашего принудительного исцеления. Он выглядит, подумал я, как весьма довольный жизнью скелет. Чейд читал какой-то свиток и отложил его, когда я вошел.
– Что это на тебе надето? – с любопытством спросил я.
Он окинул себя взглядом без тени неловкости.
– Кажется, это называется «ночная кофта». Подарок от джамелийской аристократки, которая прибыла вместе с торговым караваном несколько месяцев назад. – Он провел пальцами по рукаву, богато изукрашенному вышивкой. – Вообще-то, очень удобно. Она предназначена для того, чтобы согревать плечи и спину, если хочешь оставаться в постели и читать.
Я подтащил к его кровати табурет и сел:
– Похоже, у этого предмета одежды весьма узкое назначение.
– В этом он очень джамелийский. Ты знал, что они надевают особую одежду, когда молятся своему двуликому божеству? У нее нет переда или спинки, ее надевают одной стороной вперед, если о чем-то просят мужской аспект, или другой, если молятся женскому аспекту. И… – он прямее сел в постели, его лицо оживилось, как случалось каждый раз, когда он оседлывал какого-нибудь любимого конька, – если женщина ждет ребенка, она носит одну одежду, чтобы родился мальчик, и другую – чтобы родилась девочка.