Убийца (в сокращении)
Шрифт:
— Я не для них. Для Триш.
— Ты ей ничего не должна. Она издевалась над тобой.
— Джуди, речь идет о жизни и смерти.
— Сдачу оставьте себе. — Мэри протянула шоферу десятку, тот взял ее, не отрывая глаз от роскошных задниц Трудных-девочек, вылезавших из его машины.
Выйдя из такси, Мэри огляделась, а Трудные-девочки жадно затянулись сигаретами. Типичный квартал Южного Филли, мрачноватый даже в солнечный день, с одинаковыми кирпичными домами, различающимися лишь крылечками и навесами. Корейская
Дом Триш по сравнению с бакалейной лавкой казался исключительно ухоженным — свежепокрашенные стены, блестящая черная решетка перед стеклянными дверями. Мэри обвела глазами припаркованные перед домами машины — длинный ряд запыленных старых американских машин, в котором выделялась яркая белая «миата» с табличкой «Крашу волосы» вместо номера.
— Это машина Триш? — спросила она, указав на «миату».
— Как ты догадалась? — засмеялась Джулия, выпустив едкий клуб табачного дыма — и остальные вслед за ней.
— А он на чем ездит? — спросила Мэри, стараясь не дышать.
— На БМВ, на чем же еще?
— А где он паркуется?
— Где хочет, там и паркуется, — ответила Джулия, и они опять засмеялись. Она указала на свободное место рядом с «миатой». — Дураков нет, чтобы парковаться здесь.
— Какого цвета его машина? Год выпуска?
— Черная. Новая.
Мэри закашлялась.
— О'кей, куда бы они с Триш ни поехали, они поехали на его машине. И она в нее села добровольно, потому что он не мог одновременно вести машину и держать ее.
— Он мог накачать ее наркотиками, — предположила Мисси.
— Мог убить ее и положить в багажник, — сказала Йоланда.
— Заткнитесь, — нахмурилась Джулия. — Вы как будто желаете Ти смерти.
— Не смей так говорить! — огрызнулась Йоланда.
Мэри почувствовала, что опять запахло дракой.
— Ладно, вы пока здесь разбирайтесь, а я пойду посмотрю, что там. Дайте мне, пожалуйста, ключ.
— На. — Джулия зажала в зубах сигарету и вытащила из сумки ключи.
Мэри поднялась по ступенькам крыльца и открыла дверь.
Внутри дом сверкал — белые стены, белые мраморные полы, белые толстые ковры.
И это могло стать моей жизнью?
Мэри прошла в гостиную. В глаза сразу бросалась огромная цветная фотография: он в смокинге с широкими лацканами, она в золотистом платье с низким декольте. Мэри вгляделась. Его лицо не изменилось. Те же глаза, тот же прямой широковатый нос и бесшабашная улыбка.
— Это они на моей свадьбе, — подсказала Джулия, подходя к Мэри; ее каблуки громко цокали по мраморному полу. — На моей первой свадьбе. Но Ти оба раза была моей подружкой.
— И как давно они здесь живут?
— Пять лет. Они все здесь переделали. Круто?
— Да-а. — Мэри огляделась. У стены — белый кожаный диван. На противоположной стене — огромный плазменный экран. Мэри посмотрела на входную дверь. — Никаких следов борьбы.
— Мисси права. Он ее накачал. Или пристукнул. — Джулия поджала губы. — Я знаю, он ее поколачивал. Ти мне
— Я тоже знаю. — Мэри помолчала. — Но если он ее ударил, то как она оказалась в машине? Он ее вынес? Люди могли увидеть. Опять-таки ковер около двери ровный, ни складки. Хотя и ничем не закреплен. Вероятно, они вышли спокойно.
— Ты права, Мар.
— Посмотрим. Это только рабочая гипотеза.
— Мне нравится твоя рабочая гипотеза. — Джулия улыбнулась. — Хорошо, если так. Так что мы будем делать? Я имею в виду, что ты здесь ищешь?
— Надеюсь, что-нибудь нам даст ключ к тому, что случилось с Триш. Проверим нашу гипотезу.
— Хорошая мысль. Слава богу, что ты здесь. — Джулия хлопнула ее по спине, и Мэри невольно улыбнулась.
— Джулия, что обычно носила Триш?
— Зови меня Джи, меня все так зовут. Я — Джи, Триш — Ти, Йоланда — Йо.
— А Мисси?
— А Мисси в задницу.
Мэри засмеялась.
— Когда Триш ко мне пришла, на ней был оранжевый жакет.
— Она его надевала, когда хотела принарядиться.
— О'кей, тогда сделай доброе дело. Посмотри, на вешалке он остался?
— Слушаюсь. — Джулия процокала к шкафам.
Мэри прошла в столовую, где стоял длинный белый стол и восемь стульев с высокими спинками. В буфете красовалось блюдо от «Франклин Минта» с изображением Мадонны с младенцем и несколько фотографий: они в Эпкот-Центре, в Рокфеллеровском центре, на променаде в Атлантик-Сити.
— Мар, — окликнула ее Джулия, прицокав в столовую, — оранжевого нет.
— Интересно. У нее было время переодеться и выбрать, что надеть. Значит, она пошла по собственной воле. Пока гипотеза подтверждается. — Мэри взяла одну из фотографий, посмотрела, поставила на место. — На этих фото они такие счастливые. Когда все изменилось?
Джулия наморщила лоб.
— Года два назад.
— А что случилось? — Мэри выдвинула ящик буфета, он был пуст; выдвинула следующий.
— Ну, он старой школы. Он хотел, чтобы по вечерам она была дома, обед на столе, детишки. Жена-домохозяйка. Но Ти не такая. Она любит повеселиться. — Джулия помрачнела. — И вот он начал пить. И пил все больше и больше.
— Так почему она не ушла от него?
— Сначала надеялась, что все наладится, а потом боялась. Я бы тоже боялась. Мой муж говорит, жить с таким умником — это как тараканья ловушка: заходишь легко, а выйти не можешь.
Мэри оглядела кухню — такая стерильная, словно ею и не пользуются.
— А когда он связался с мафией?
— Я думаю, сразу после школы.
— Его семья ведь не имела отношения к мафии?
— Ну да! Его брат, кажется, там большой человек.
— Есть чем гордиться, — сказала Мэри, осматривая кухонные шкафчики и пытаясь вспомнить, что она знала о его семье. У него был дядя, который его воспитывал, и старшая сестра. Она не помнила, чтобы он упоминал о брате. Правда, все их разговоры вертелись только вокруг школы и латыни.