Шрифт:
Брюс Джей Фридман
УБИЙЦА В ТЕЛЕВИЗОРЕ
Перевод с английского В.Устинова
Сначала мистер Ордз заметил только, что у церемониймейстера, или звезды телевизионного шоу, на голове был дрянного качества парик нелепой конусообразной формы. Программа, похоже, была задумана как полуночная "беседа", перемежающаяся песенками в исполнении некой Конни. Певичка сопровождала свои вокальные потуги тщательно хронометрированными жестами один жест для того, чтобы передать страсть, другой - игривость и третий наивность и первую любовь. Программа была незнакома мистеру Ордзу, хотя это не имело никакого значения, поскольку главной задачей было избежать возвращения наверх к миссис Ордз, пышнотелой
На сцену вышли четыре танцора, которые окружили певицу и, прищелкивая пальцами, затянули припев: "Ну, разве она не милашка?" В финале номера они не слишком ловко водрузили Конни на плечи.
– Разве она не сногсшибательна?
– спросил церемониймейстер, подвинув вперед свой стул. Декораций в студии почти не было - только голая стена, вдоль которой было поставлено несколько стульев - обстановка в стиле "интеллектуального" разговорного шоу.
– Я бы тоже хотел сшибить тебя с ног. А потом стукнуть по башке чем-нибудь тяжелым, - сказал церемониймейстер, - но не могу этого сделать. Поэтому придется разделаться с тобой другим способом.
Мистер Ордз хмыкнул. Это был смех, долженствующий выражать удивление с некоторой долей шока. Кроме того, мистер Ордз таким образом прочищал носовые ходы.
– Ну, так вот, - продолжил церемониймейстер, - с помощью Конни я поймал тебя на крючок, хотя и без нее мог бы привлечь твое внимание, раз уж ты включил телевизор. А сейчас слушай меня внимательно. Мне отпущена ровно неделя на то, чтобы убить тебя. Иначе я не получу своего спонсора.
– А интересно, что вы так легко попадаетесь на этот фокус с церемониймейстером и прочими телевизионными параферналиями. Постарайся понять меня хорошенько. Я не собираюсь сделать так, чтобы ты сдох от смеха или радости. Клянусь Богом, я собираюсь остановить твое сердце, Ордз, заставить тебя умереть. Я тебя изучил и знаю, что могу это сделать.
Мистеру Ордзу послышалось, что человек сказал "остановить весь этот сыр-бор", но церемониймейстер повторил:
– Сердце, Ордз. Остановить твое сердце, Ордз... Ну, хорошо, в таком случае, мистер Ордз. Ради Бога, слушай внимательней. Я же тебе сказал - у меня времени - одна неделя.
Мистер Ордз несколько раз переключил каналы. Но единственное, что он мог в два часа ночи найти по другим каналам, была таблица настройки. Он отыскал "Телегид" двухнедельной давности и убедился, что на это время во вторник не значилось никакого телевизионного шоу. После этого он позвонил в полицию.
– У меня по телевизору идет какая-то ненормальная программа, - сказал он, - и я подумал, может быть, вы заглянете ко мне.
– Подождите до утра и посмотрите. Наверняка она сама пройдет, - ответил ему полицейский.
– Мы не можем разъезжать по всякому поводу.
– Хорошо, - согласился мистер Ордз.
– Но я никогда не вызываю полицию, а тут в самом деле какая-то чертовщина.
Пришлось ему идти спать. Ложась, он легонько похлопал жену по плечу и прошептал: - По телевизору идет какая-то ерундовина.
– Но, когда она встрепенулась конвульсивно, мистер Ордз забился в угол постели и притворился, что его там не было.
На следующий вечер мистер Ордз с головой ушел в книгу по грогам Шотландии и допоздна просидел за чтением. Но в два часа ночи он отложил книгу и включил телевизор.
– Будет лучше, если ты станешь включать
– Ты так начнешь тянуть время, пока не включишь телевизор. А раз уж ты все равно его включишь, то почему бы тебе не делать это пораньше. Ну, ладно. Сейчас для тебя будет исполнен номер, Ордз. Лично я не вижу в этом никакого смысла. По какой-то дурацкой причине я должен каждый вечер показывать тебе один номер.
Вышла вчерашняя певичка в латиноамериканском костюме и, яростно прищелкивая пальцами, стала изображать нечто зажигательное с припевом: "Ваду-ваду-ваду-вей. Хей-хей-хей-ваду-вей". Она закончила песню словом "йе" и отвесила низкий и смиренный поклон, после чего церемониймейстер сказал:
– А если ты будешь меня выключать, мне придется обращаться с тобой пожестче. Я не имею в виду, что могу дотянуться до тебя и ударить. Поясняю... Я не могу застрелить тебя отсюда или нанести смертельный удар ребром ладони. Контракт несколько иной. У нас условие такое, что мне отпущено шесть дней на то, чтобы убить тебя, но я не могу этого сделать собственноручно. Что мне придется сделать, Ордз, так это довести тебя до такого состояния, чтобы, скажем, тебя в собственном доме хватил удар. Я не знаю, все ли у тебя в порядке с сердцем. Кроме того, мне не разрешается задавать тебе по этому поводу вопросов. Но, кстати, я-таки изучал тебя. Не важно, нравишься ты мне или нет. Главное для меня - это получить спонсора. Но могу тебе и признаться, что мне на тебя наплевать. Ты такой жалкий человечек, и жизнь у тебя такая никчемная... Я это говорю отчасти потому, что действительно так думаю, а отчасти для того, чтобы посмотреть: может быть, тебя в самом деле хватит удар.
– А теперь теленовости. Согласно нашим условиям, я буду тебе показывать только сюжеты о несчастных случаях и катастрофах. Я сам настоял на этом, и мне пошли навстречу. Сначала предполагалось, что еще будет политика.
Мистер Ордз посмотрел первый сюжет - авиакатастрофу с "Дугласом Д-7" где-то в Парагвае, - а потом выключил телевизор и снова позвонил в полицию. На этот раз был другой дежурный офицер, и мистер Ордз сказал:
– Вчера ночью я звонил насчет странной телепрограммы.
– Я не знаю, с кем вы разговаривали, - ответил полицейский.
– У нас много звонков по поводу телевизоров, и мы не можем ко всем высылать наряд.
– Ладно, - сказал мистер Ордз.
– Хоть я и звонил вчера ночью, это не значит, что я постоянно надоедаю полиции.
Единственным связанным с телевидением человеком, которого мистер Ордз знал, был его племянник Рафаэль. Он работал техником на телестудии. На следующий день во время обеденного перерыва мистер Ордз встретился с Рафаэлем. Разговор состоялся короткий.
– Мне кажется, это скотство так допекать человека, - пожаловался мистер Ордз.
– Может быть, это грубая шутка, но зачем растягивать ее на целую неделю. Что, если меня в самом деле хватил бы удар?
– Что ты имеешь в виду?
– спросил Рафаэль, уплетая банан.
Он сидел на банановой диете и за обедом съел их несколько штук.
– Телевизор, - сказал мистер Ордз.
– Я имею в виду, что с ним происходит.
– Да починю, починю я его, - сказал Рафаэль.
– Чего ты стесняешься? Был бы ты посторонним, а родственнику я починю за так. Не вижу, чего тут стесняться. Стыдно ходить вокруг да около. Если твой телевизор сломался, я его починю. Неважно, что я с этими чертовыми штуками и так вожусь целыми днями. Ты мне ничего не будешь должен. Купишь мне гроздь бананов, и будем квиты. Паршивая диета, если не научишься себя обманывать. А я научился себя обманывать.