Убийца, ваш выход! Премьера
Шрифт:
— Не помню, — поспешил ответить Симпсон.
— Постарайтесь вспомнить!
Последовала пауза, после чего Симпсон недовольно повторил:
— Нет, не могу…
— Позвольте, я попробую вам помочь. Не исключено, что кто-то из актеров с вами тогда заговорил?
— Ах да, конечно! Ко мне обратилась мисс Макс, она стояла у правой кулисы. Пожаловалась, что дверь плохо открывается — мешает дорожка, и я все тут же исправил. После чего она села вон в то кресло и достала вязанье: по роли она в третьем действии вяжет.
— Так. Клубок
— Верно! — зачастил Симпсон. — Она так и оставалась в кресле до начала действия. Хорошо это помню, она еще пошутила насчет вязанья, сказала, что закончит шарф недели за три, если пьеса до тех пор не провалится. Накинула мне его на шею посмотреть, не короток ли.
— Какое-то время она сидела в этом кресле после того, как занавес поднялся, и была при том, как Сюрбонадье заряжал револьвер, верно?
Найджел увидел в щелочку, что Симпсон изумленно таращит на инспектора глаза.
— У вас невероятная память, все именно так и было.
— На самом деле память у меня никудышная, — возразил Аллейн, — просто спектакль произвел на меня неизгладимое впечатление. Ну ладно, вы поправили дорожку, пошутили с мисс Макс насчет шарфа, а дальше что?
— Наверно, я прошелся по сцене, проверил, все ли на месте.
— А потом?
— Потом отправился в суфлерскую будку. Сюрбонадье и мисс Эмералд находились в этот момент возле окна в заднике.
Внезапно Симпсон смолк, точно споткнулся на скаку.
— Ну-ну, дальше?
— Это все.
— Позвольте вам не поверить, мистер Симпсон. Вы явно хотели еще что-то добавить.
— Если я что-то не договариваю, — запальчиво воскликнул Симпсон, — то не ради себя!..
— Не делайте глупостей, не пытайтесь кого-то выгородить. Это чревато большими неприятностями. Впрочем, как знаете.
— Вероятно, вы правы, — глухо произнес он. — Что касается меня, я способен доказать свою невиновность: патронов я не подменял.
— Тем лучше. Так что же вы собирались сообщить про мисс Джанет Эмералд?
— Признаться, ничтожный пустяк. Видите ли, Артур Сюрбонадье был явно чем-то расстроен. Он — это моя обязанность как заведующего сценой такие вещи замечать — был сам не свой.
— Если вы хотите сказать, что он был пьян, то мне это известно.
— О да, пьян, но это еще не все. Он был опасен, агрессивен. Ну вот, когда я пошел к суфлерской будке, Джанет Эмералд последовала за мной: «Джордж, — шепчет, — мне страшно. Артур под мухой». Я постарался ее успокоить, говорю: «Он, хоть и выпил, играет сегодня замечательно». Это сущая правда, вы и сами видели, сэр. Тогда она говорит: «Пусть так, но все равно он зверь, грязное животное!» И еще она шепнула… нет, мне не показалось, да только Бог свидетель, все это ерунда!..
— Что же все-таки она шепнула?
— Будто говоря сама с собой. «Так бы и убила!» — это у нее вырвалось с досады. Потом повернулась ко мне спиной и застыла, опершись руками о стол. Это ее манера, она в сердцах
— А потом?
— Потом подал знак осветителям и капельмейстеру. Третье действие начинается с полного затемнения.
— Да, помню.
— Ну вот, свет погас и по моей команде подняли занавес.
— Как долго длится затемнение?
— В течение нескольких первых реплик диалога. Минуты четыре в общей сложности, ведь мы выключаем свет еще до поднятия занавеса. Затем Сюрбонадье включал настольную лампу на сцене.
— Кто находился за кулисами, пока не было света?
— Технический персонал, бутафор и все прочие. Бутафор стоял радом со мной у суфлерской будки. Это он вручил мне поддельные патроны и оставался возле суфлерской, пока вновь не зажегся свет. Я это с уверенностью утверждаю, потому что он все время шептал мне на ухо, что одна гильза разболталась и соскакивает с пули. Он нервничал, как бы патрон не распался на части в тот момент, когда Сюрбонадье будет заряжать револьвер.
— Ясно. А остальные?
— Юный Говард Мелвилл, мой помощник, тоже все время был поблизости. Я следил за диалогом по тексту. Картина короткая, и важно вовремя позвать актеров, играющих следующую сцену.
— Еще один вопрос, и я оставлю вас в покое. Где вы раздобыли фальшивые патроны?
— Их изготовил наш бутафор, Хиксон. Он у нас мастер на все руки и не без основания гордится своим искусством. Насыпал песок в стрелянные гильзы, а затем воткнул в них пули.
— Подобному усердию можно бы сыскать лучшее применение.
— Вы правы! — Симпсон теперь уже пришел в себя и говорил непринужденно. — Но он весь в этом. Во время войны беднягу контузило, и он с тех пор не то чтобы тронулся, но слишком уж дотошен. Изготовив патроны, Хиксон радовался как дитя, все твердил, что их невозможно отличить от настоящих.
— А где они обычно хранятся?
— Бутафор после каждого спектакля сам разряжал револьвер, забирал патроны, а револьвер отдавал Феликсу Гарденеру. Дело в том, что револьвер этот принадлежал брату Феликса, и Гарденер очень им дорожит, в театре не оставляет. Хиксон хранит патроны в реквизитной и приносит их мне во втором антракте. Я сам кладу их в один и тот же ящик письменного стола — во избежание недоразумений.
— И сегодня положили в условленное место, не так ли?
— Да, так.
— Осмотрели их, прежде чем положить в ящик?
— Нет, пожалуй, не разглядывал… не помню.
— Вы могли бы отличить боевые патроны от подделки?
— Не уверен… Наверно смог бы. Конечно же, будь подмена, я бы обратил внимание.
— Несмотря на редкостное искусство вашего бутафора?
— Говорю же вам, я ни за что поручиться не могу.
— Ну хорошо, не нервничайте. Итак, Хиксона беспокоил тот разболтавшийся патрон…