Убийца. Пьесы
Шрифт:
Все крестятся, кланяются портрету братца. Выходят. Татьяна снимает портрет со стены и вешает на гвоздь расписание автобусных рейсов. Лена подметает пепел.
За окном проезжает автобус. Пассажиры с удивлением смотрят сквозь стекло автостанции на собравшихся.
К Венику подходит Николай.
НИКОЛАЙ. С микрорайона еще сегодня пришло пять человек. Да из Дьяковской
ВЕНИК. Все к свету божьему тянутся.
НИКОЛАЙ. Разговоры-то идут по городу, что у нас мужики от вина отстают, вот бабы и гонят своих мужичков. Работает сарафанное радио. Все чуда хотят.
ВЕНИК. Это ничего, Николай Иванович. Пастух радуется, когда видит заблудшую овцу, каким бы путем она к нему ни шла.
НИКОЛАЙ. Да я не про это, Вениамин. Помещение уже тесноватое, скоро все не будем помещаться. Да и каждый раз торопиться надо, успеть закончить беседу до Верховажского автобуса.
ВЕНИК. Что ж делать. Можем под открытым небом беседы устраивать. Везде, где есть человек, там есть и Бог, а значит, где преклонил колени для молитвы, там есть и храм.
НИКОЛАЙ. А осенью что делать будем? В грязи под дождем молиться? Нет, надо нам в другое помещение перебираться. Я вот чего думаю. Помнишь лыжную базу старую?
ВЕНИК. Помню.
НИКОЛАЙ. Там, где хранилище для лыж, там зал побольше, чем здесь. И печка есть, зимой можно топить. Там сейчас рухлядь всякая хранится, флаги старые. Давно пора выкинуть. Повесим иконы, стол поставим, чтобы можно было после беседы сесть, чаю выпить, о вере поговорить.
ВЕНИК. Это хорошо, брат. Давай так и сделаем.
Татьяна и Лена закончили работу, Веник берет Татьяну под руки, уходят. Лена задерживается.
8. НАТ. СКАМЕЙКИ У АВТОСТАНЦИИ. ДЕНЬ
Лена достает из-под скамейки сигарету, закуривает. Появляется Вороненок. Лена прячет сигарету.
ВОРОНЕНОК. Да ладно, кури, я видел уже.
ЛЕНА. Ничего ты не видел.
ВОРОНЕНОК. Да видел я, кури, никому не скажу.
Лена делает затяжку и снова прячет сигарету.
ВОРОНЕНОК. Ну чего, как тут у вас?
ЛЕНА. Хорошо.
ВОРОНЕНОК. Святые все уже небось?
ЛЕНА. Почему святые?
ВОРОНЕНОК. Не знаю. Молитесь все время как из ружья.
ЛЕНА. Слушай, тебе чего надо?
ВОРОНЕНОК. Не знаю Хреново мне что-то.
ЛЕНА. Чего, Ольга тебя на фиг послала?
ВОРОНЕНОК. Да пошла она.
ЛЕНА. Забей. Другую найдешь.
ВОРОНЕНОК. Конечно найду. В Волоковце красивых баб до фига.
ЛЕНА. Едешь?
ВОРОНЕНОК. Уже послал документы. Дай тяпку.
ЛЕНА. Докуривай всю.
Вороненок берет у Лены сигарету.
ЛЕНА. Олька сама влюбилась.
ВОРОНЕНОК. В кого?
ЛЕНА. Да есть тут один.
ВОРОНЕНОК. Кто? Лен, скажи.
ЛЕНА. Да папаша мой.
ВОРОНЕНОК (смеется). Ты чего, серьезно?
ЛЕНА. Помнишь, она с выпускного сбежала?
ВОРОНЕНОК. Помню.
ЛЕНА. Так вот, папаша после торжественной части вместе с трудовиком напились в спортзале и папаша перед танцами Ольгу поцеловал.
ВОРОНЕНОК. Ни фига себе. А я где был?
ЛЕНА. Вы курить уходили с пацанами на стадион. Он ее вроде как поздравить хотел на радостях, а получилось в губы… Ольга сразу убежала, а мать отца домой увела. На следующий день устроила ему разбор полетов по полной программе. Он слушал-слушал и сбежал. Мать решила, что он из-за Ольги сбежал, нашла ее и отхерачила.
ВОРОНЕНОК. Чего, реально избила?
ЛЕНА. Я тебе говорю. На стадионе ее поймала. А папаше, оказывается, просто стыдно стало, вот он и поехал к трезвенникам грехи замаливать. Вернулся, мать его простила естественно…
ВОРОНЕНОК. А он уже привык по трезвянке жить. И понеслась душа в рай.
ЛЕНА. Типа того.
ВОРОНЕНОК. Значит, Ольга втюрилась в твоего папашу?
ЛЕНА. Ну да. Теперь издалека на него любуется.
ВОРОНЕНОК. А ты чего?
ЛЕНА. А чего я?
ВОРОНЕНОК. Вы же подруги.
ЛЕНА. Были да. Теперь нет.
ВОРОНЕНОК. Интересно девки пляшут.
Вороненок встает и уходит.
ВОРОНЕНОК (Задумчиво). Интересно девки пляшут.
Уходит.
9. ИНТ. ДОМ НИКОЛАЯ ДЕНЬ
Николай входит с флагами, бросает их на пол, начинает сворачивать. Вера встречает его, уперев руки в боки.
ВЕРА. Это еще что за новости?
НИКОЛАЙ. Приберу пока в дровеник, пусть лежат до дня города. Помещение понадобилось освободить.
ВЕРА. Подо что? Уж не под секту ли?
НИКОЛАЙ. Вера, что ты такое говоришь? Это не секта. Это братство. Вера.
ВЕРА. Вера в церкви. А у вас – секта. Рассказали мне. Записочки какие-то, сахарок. Ты-то старый, зачем туда лезешь?
НИКОЛАЙ. Вера, даже не говори мне ничего. Коли искушает тебя правая рука, то отрежь и выбрось прочь, ибо пусть лучше пропадет часть тела твоего, нежели все тело будет навеки ввергнуто в геену огненную…
ВЕРА. Что ты там бормочешь? Это я, что ли, тебя искушаю? Ты знаешь, что твой прекрасный Веник сагитировал своих сектантов не ходить в мои магазины?
НИКОЛАЙ. Правильно сделал.