Убийца
Шрифт:
«Короткие или длинные рукава?» — спрашивали его люди, размахивая мачете и насмехаясь над браконьерами, которых они поймали и поймали в Бунду. Ответ всегда был один и тот же, потому что «длинные рукава» означали, что вы теряете руку, но можете ее держать.
Такой метод борьбы с конкурентами, как заверил бен Вазир свою растущую армию браконьеров, обеспечит выполнение их квот, не говоря уже о продолжительности их жизни.
Это было время после революции в Мозамбике, когда после кровавой десятилетней борьбы страна наконец завоевала независимость от Португалии.
Вертолет. И фугас.
Традиционно африканские и азиатские браконьеры убивали слонов из мощных винтовок. Вы стреляли в животное, подходили к нему и отрубали ему морду мачете. Вы должны обнаружить стадо, подойти на разумное расстояние и открыться. Вам пришлось убить их всех. Ни одному животному не разрешили сбежать. Несмотря на то, что они были бесполезны, телят и беременных самок забивали. Из-за своей замечательной памяти любой слон, избежавший резни и присоединившийся к другому стаду, заразил бы новое стадо паникой.
Проблема с браконьерством на слонах, как вскоре обнаружил бин Вазир, заключалась в том, что их приходилось убивать по одному.
«Слушай, Типпу Тип, внимательно», — сказал он своему шефу тем давним вечером в Мапуту. «Вам понравится эта идея».
У огромного африканца, сидящего напротив него за столом, кожа была настолько черной, что казалась синей, и имел большие зубы цвета слоновой кости, которые, когда он улыбался, выглядели как ряд клавиш фортепиано, окрашенных в красный цвет соком орехов бетеля. Мужчина был свирепым воином из деревни Личинга в северной провинции Ньяса. Помимо того, что Типпу управлял всеми полевыми агентами бин Вазира железной рукой и стальным мачете, он обладал большим талантом к цифрам.
Африканский вождь улыбался, но не бин Вазиру. Они сидели за маленьким столиком рядом со сценой клуба «Ксай-Шай», наблюдая, как толстые стриптизерши корчатся и потеют в густом дымном свете. Над ними уже некоторое время трудилась одна особенно непривлекательная танцовщица. Мрачный город Мапуту, расположенный на утесах с видом на Индийский океан, был наводнен такими женщинами. Большинство из них были бывшими девушками из потогонной мастерской, которые сидели на своих рабочих местах и выполняли сдельную работу, когда наконец пришли к великому осознанию.
Они сидели на золотых приисках.
Типпу, глядя на вращающуюся женщину, грыз кусок мяса бегемота, который он купил ранее на рынке Замбези. Сней безуспешно пытался поймать его взгляд.
— Ты слушаешь или смотришь, Типпу?
«Я наблюдаю, Бвана».
«Слушать.»
Огромная черная голова на мгновение повернулась в сторону Снея.
— Слушай, — сказал он.
«В последнее время я кое о чем думал. Идея, которая проносится у меня в голове с благороднейшим совершенством. Я не сложный человек, Типпу. Я голодный человек. Жаждущий человек. Я жажду крови и я жажду за золотом. Всегда. Так же, как паломник, давно потерявшийся в пустыне, может жаждать воды. Сейчас, в этот момент, я чувствую себя паломником, который мельком увидел огромный оазис, лежащий прямо здесь, за следующей дюной».
Типпу Тип оторвался от хрюкающего, вращающегося существа над ним и обратил кроваво-красные глаза на своего работодателя. Типпу подумал, что арабский мальчик с дикими глазами был слегка сумасшедшим, по крайней мере, невменяемым, хотя Типпу никогда не встречал музунгу, белого человека, который был бы более свирепым в получении того, что хотел. Если бы вам пришлось работать на белого человека, Бвана бин Вазир был бы как нельзя лучше. Султан, как его теперь иногда называл Типпу, выставил идиотами всех бывших португальских хозяев Африки, многих из которых он сам убил.
«Послушай, Бвана Султан», — громко сказал Типпу, и многие головы повернулись в их сторону. Голос Типпу Типа напоминал раскаты далекого грома, доносившегося из страны без границ. Он сделал большой глоток тибуку, местного напитка, считавшегося пивом. Он спросил: «Какие сокровища таятся в этом огромном оазисе, султан?»
«Кровь, Типпу. Кровь и золото».
«Да, Бвана. Оба хороши».
«Я хочу купить вертолеты. Для начала два, может, три».
«Вертолеты?»
«Вертолеты», — ответил султан, сверкая глазами. «Я говорю тебе, Типпу, ты сойдёшь с ума от этой идеи. Не стесняйся называть меня гением, как только я это объясню».
«Можете ли вы это рассказать?»
— Нет. Это секрет. Очень секретно. Я все покажу, Типпу Тип, но только тогда, когда все будет на месте. Сней шумно облизал пальцы один за другим. Он ел жареных кузнечиков из бумажного мешка.
— Бакшиш, бакшиш! Сколько, — хотел знать Типпу, — сколько султан платит за эти вертолеты?
«Султан заплатит столько бакшиша, сколько необходимо».
«Хорошо. Мы знаем человека на побережье. Бейра. Француз. Мы можем поговорить с ним».
«Позаботься об этом».
Типпу Тип кивнул своей огромной головой и вернул свой красный взгляд на гигантскую обнаженную женщину, нависшую над ним, ее отвисшие груди, скользкие от пота, шлепались и покачивались вместе, свисающие мочки ушей опасно растянулись из-за тяжелых медных обручей сережек.
«А вот этот, сэр. Не такой уж большой».
«Не такой уж большой? Одни только ее соски должны весить двадцать стоунов каждая». Бин Вазир вспомнил, что Типпу однажды был женат на столь же огромной самке, но эта женщина давно умерла от черноводной лихорадки.
«Ар лак ее, Бвана. Она лак, как я. Видишь? Она лак джиг-джиг меня».
«Ха! Она твоя, Типпу! Она будет ждать в твоей палатке, когда ты вернешься из Бейры завтра вечером. С подписанным заказом на поставку трех вертолетов. Можешь прыгать всю ночь».
Типпу коротко улыбнулся, а затем выражение его лица снова превратилось в каменное молчание. Его лицо, подумал бин Вазир, временами выглядело в точности как африканские маски, продаваемые в пыльных антикварных лавках на базарах Мапуту.