Убийца
Шрифт:
— Не стоит. Разрешите представиться: Кинзи Миллхоун, частный детектив,— сказала я, передавая свою визитку хозяйке.
— Я могу вам чем-то помочь?
Ей было немного за тридцать, белокурые волосы затянуты сзади в тугой неуклюжий узел. У нее были приятные черты лица и загар человека, который много времени проводит на свежем воздухе. По первому впечатлению я отнесла бы ее к той категории матерей, которые запрещают своим детям есть сахар и тщательно отбирают те телепередачи, которые их чада могут смотреть без ущерба для
— В пятницу ночью здесь, в городе, погиб Джон Даггетт.
Какая-то тень пробежала по ее лицу — может быть, от сознания, что придется бередить старую рану.
— Я ничего об этом не слышала. Как это произошло?
— Он выпал из лодки и утонул.
— Что ж, не так плохо для него. Подобная смерть считается легкой, не так ли?
Она говорила беспечным голосом, приветливо глядя на меня, и я не сразу сообразила, сколько жестокости было в ее словах. Интересно, каких мучений перед смертью она ему желала?
— Большинству из нас не приходится выбирать себе способ ухода из жизни.
— Моя дочь уж точно не выбирала,— сказала она с едкой иронией.— Скажите, это был несчастный случай, или ему кто-то помог?
— Как раз это я и хочу выяснить. Я узнала, что в понедельник он приехал в Санта-Терезу из Лос-Анджелеса, но никто не в курсе, где он провел неделю до гибели.
— Уверяю вас, не здесь. Если бы Уэйн его только увидел, он бы…
Она не договорила, и на ее губах заиграла улыбка. Потом продолжила почти весело:
— Я хотела сказать, что он убил бы его на месте, но я не имею в виду это буквально. Впрочем, я бы его уничтожила. Уэйн же пусть сам о себе скажет.
— Когда вы видели его последний раз?
— Не помню. Года два назад.
— На суде?
— Нет. Уэйн просидел на процессе один день и больше не выдержал. Как-то раз он разговаривал с Барбарой Даггетт, и с тех пор, уверена, никаких контактов не было. Полагаю, что вы клоните к тому, что этого человека убили. Я вас правильно поняла?
— Не исключено, что так оно и было. Полиция так не думает. Но я надеюсь, что они изменят свое мнение, как только в моих руках окажутся доказательства. У меня создалось впечатление, что очень многие желали Даггетту смерти.
— Я-то уж точно. Не скрою, меня очень обрадовала его смерть. А вообще его надо было придушить сразу же после рождения. Вы не войдете? Не знаю, что еще смогу вам сказать, однако неприлично держать вас в дверях. Проходите!
Мэрилин еще раз взглянула на мою визитную карточку, уточнив имя, и положила ее в карман. Она посторонилась, пропуская меня, закрыла дверь и проводила меня в гостиную.
— Где вы и ваш муж находились в пятницу вечером?
— Почему вы спрашиваете? Мы что, подозреваемые?
— Нет-нет, что
— Итак, где мы были… Я была дома, а Уэйн работал. Он обычно поздно приходит.
Она предложила мне стул, и я села. Мэрилин устроилась напротив на диване в расслабленной позе. Указательным пальцем левой руки она начала крутить цепочку золотого браслета, который носила на запястье правой.
— Сами вы встречались с Джоном Дагтеттом? — спросила она.
— Один раз. Он заходил ко мне в офис неделю назад в субботу.
— Ага! Не иначе как отпустили под честное слово. Что ж, свои десять минут он отсидел.
Я промолчала, а она продолжила:
— Чем он занимался в Санта-Терезе? Вернулся к месту кровавого преступления?
— Он хотел разыскать Тони Гаэна.
Мой ответ ее несколько озадачил:
— Интересно, для чего? Наверное, это не мое дело, но вы возбудили во мне любопытство.
Меня здорово сбивала с толку смесь шутливо-веселого тона и коротких, но яростных вспышек гнева в поведении Мэрилин.
— Я не совсем уверена в том, каковы были его истинные намерения. То, что он мне рассказал, оказалось с начала и до конца неправдой, так что вряд ли стоит это повторять. Думаю, он хотел возместить нанесенный им ущерб.
Ее улыбка медленно угасла, и она посмотрела на меня такими глазами, что мне стало не по себе.
— Какое, к черту, возмещение ущерба? Невозможно компенсировать то, что сделал этот человек! Меган погибла страшно. Пятилетняя малышка… Вам кто-нибудь рассказывал подробности?
— У меня в машине есть вырезки из газет. Кроме того, я встречалась с Рамоной Уэстфолл, и она мне все в деталях рассказала,— солгала я.
Мне не хотелось больше слышать об этой трагедии: я боялась, что не выдержу.
— Вы поддерживаете отношения с другими семьями?
С минуту я сомневалась, что мне удалось отвлечь ее от тяжелых воспоминаний. Она сидела в напряженной позе, явно собираясь поделиться со мной жуткими подробностями кровавой драмы. В глазах ее сверкали молнии, рот искривила гримаса. И тут в ней что-то переменилось: она дрогнула, ее нос покраснел буквально на глазах, даже очертания рта изменились из-за скорбных вертикальных складок по бокам губ. Самообладание покинуло ее, и она посмотрела на меня затуманенным взором:
— Простите, что вы сказали?
— Меня интересует, довелось ли вам общаться с семьями других погибших? Я имею в виду Уэстфоллов или Полоковских.
— Что вы! Я даже с Уэйном стараюсь не говорить на эту тему. Смерть Меган едва не убила нас.
— Как поживают остальные дети? Как они перенесли несчастье?
— Легче, конечно, чем мы. Люди часто говорят: «По крайней мере, она не была единственным ребенком, у вас есть мальчики». Но так же нельзя! Невозможно заменить одним ребенком другого — они ведь не вещи!