Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру
Шрифт:
Проблема состояла в том, что разговоры так и остались разговорами. Никто не знал, кому задать эти вопросы, и, что важнее, по понятным причинам никто не хотел делать этого публично. Поскольку в стране уже преобладал политкорректный образ мышления, страх перед обвинением в расизме был и остается вполне реальным. Этот ярлык легко повесить, но от него очень сложно избавиться.
Мы с Эдди [187] обсуждали этот вопрос в книгах «Куда бы мы ни ехали» [188] и «Англия, моя Англия» и получили благосклонную реакцию на наши мысли о расизме, патриотизме и национализме. В обеих книгах содержалась положительная оценка деятельности футбольных антирасистских организаций, и мы призывали их развить свой успех и подключить к борьбе антихулиганские группы. Но все равно, за одно то, что мы осмелились поделиться этими мыслями, нас стали называть «правыми». А одна из антинацистских
187
Эдди Бримсон — брат Дуги Бримсона и соавтор некоторых его книг.
188
В русском переводе книга вышла в издательстве «Амфора» в 2006 году.
СМИ также всегда старались не говорить что-либо противоречивое или негативное об антирасистских организациях — из страха, что это может на них же и отразиться. Понимая их позицию, я всегда относился к ней как к проявлению трусости. Но, с другой стороны, она была очень опасной, так как позволяла манипулировать ситуацией ради собственной выгоды. К сожалению, этой властью хотели обладать слишком многие по одной-единственной причине.
То, что кампания за изгнание расизма с трибун к середине девяностых добилась заметного успеха, не вызывает сомнений. Но в определенных кругах это воспринималось как катастрофа. Надо было еще очень многое сделать, чтобы искоренить расизм из других сфер жизни. Но функционеров интересовало только паблисити, которое означает одно — деньги. В итоге антирасистская кампания превратилась в погоню за выгодой, и потому ее участники не были заинтересованы в сворачивании проводимой ими акции. Во имя поддержания кампании единичным случаям расистских оскорблений на стадионах стали уделять слишком много внимания. Кроме того, выискивались расисты среди футбольных болельщиков, даже если таковых не существовало. При этом у антирасистских организаций никто не спрашивал отчета об их действиях. Если кто-то сомневается, что это правда, достаточно посмотреть на последствия убийства чернокожего подростка Стивена Лоренса, зарезанного на автобусной остановке на Уэлл-Холл-роуд в Элтеме [189] 22 апреля 1993 года.
189
Район на юго-востоке Лондона.
Тот факт, что Лоренс стал жертвой расистов, не вызывает сомнений. И вполне логично, что его смерть повергла в шок всю страну. По понятным причинам я не буду вдаваться здесь в подробности, но стоит сказать, что полиция очень быстро арестовала несколько местных белых молодых людей. Тем не менее за недостатком улик они были выпущены на свободу. Однако в глазах общественности они остаются единственными подозреваемыми в так и не раскрытом убийстве.
Гибель Стивена Лоренса вызвала многочисленные дебаты о проблеме расизма в Британии. В результате был опубликован впоследствии ставший знаменитым доклад Макферсона для лондонской полиции. Он оказал негативное влияние на футбол. В докладе содержалась информация о том, что подозреваемые предположительно являются футбольными фанатами. Отсюда возник вывод, что клубы, за которые они болеют, терпят расистское поведение на своих трибунах. И не впервые наиболее пострадавшим от таких заявлений клубом стал «Миллуол».
Для враждебно настроенной прессы слова «насилие», «нетерпимость» и «Миллуол» долгое время были синонимами, так что аресты были им только на руку. Не имело никакого значения, что ни один из подозреваемых не являлся его болельщиком, а «Миллуол», управляемый харизматичным Тео Пафитисом, [190] в борьбе с расизмом был одним из самых яростных и успешных клубов. Не принималось в расчет даже то, что «Миллуол» — далеко не ближайший клуб по отношению к Элтему.
А ведь это обстоятельство имело большое значение, так как Элтем обладал стойкой репутацией лондонского района, где вели оживленную деятельность правые экстремисты. Тем более что меньше чем через шесть месяцев после убийства Стивена Лоренса членом совета Миллуола [191] был избран представитель Британской национальной партии. [192]
190
Теодорос (Тео) Пафитис (род. 24 сентября 1959 года в Лимассоле, Кипр) — бизнесмен, оставил должность председателя правления футбольного клуба «Миллуол» 21 июля 2006 года.
191
Имеется в виду район Лондона.
192
Имеется в виду
Но, как бы то ни было, пресса тут же набросилась на «Миллуол», игнорируя тот факт, что «Нью Ден» расположен не в Миллуоле. [193] Оказывается, некоторые журналисты слышали расистские лозунги на трибунах, а возле стадиона в дни матчей якобы распространялась литература БНП. Статьи об этом заполонили газеты от «Сан» до «Гардиан». Атаки продолжались до весны 1999 года, хотя клуб и фанаты жестко отрицали подобные обвинения. Между тем молчание со стороны «Выбьем» и ФА производило угнетающее впечатление. В результате расистская грязь надолго прилипла к «Миллуолу», а демонизация этого клуба и его болельщиков достигла своего апогея. «Миллуол» же, в свою очередь, продолжал вести работу с местными этническими общинами и установил строжайшие антирасистские правила. И это несмотря на его «репутацию», о которой вспоминали при любом удобном случае. Однако страшный урон уже был нанесен. «Миллуол» вновь стал козлом отпущения, а расизм в футболе вернулся на повестку дня и останется там в обозримом будущем. Это оказало плохую услугу самой игре, но «денежный поезд» продолжил движение с увеличивающейся скоростью.
193
«Нью Ден» (или просто «Ден») находится в Бермондси, Южный Лондон.
Глава девятая
Настоящее
Во многих отношениях 90-е годы стали одним из самых примечательных десятилетий в истории английского футбола. Создание премьер-лиги, появление стадионов только с сидячими местами, а также телекомпании «Би-Скай-Би» навсегда изменили игру и то, как мы ее смотрим. Точно так же, с появлением скрытых камер видеонаблюдения и полицейской футбольной разведки хулиганство исчезло со стадионов, а проявления расизма снизились настолько, что даже единичные случаи становились большой сенсацией.
Во многом, конечно, это заслуга Комиссии по расовому равенству (CRE), а также различных антирасистских инициатив, нацеленных на футбол. Но не меньшую роль в этом сыграло и растущее положительное влияние чернокожих игроков на английский футбол. Из 2000 профессиональных футболистов в Англии в сезоне 1999/2000 года свыше 300 были чернокожими, причем большинство из них были гражданами Великобритании. Что сразу же отразилось на составе национальной сборной, а такие игроки, как Пол Инс и Сол Кемпбелл, [194] прочно укрепили свои позиции в команде.
194
Салзир Джеремайя (Сол) Кэмпбелл, центральный защитник, родился 18 сентября 1974 года в Лондоне. Выступал за клубы: «Тоттенхэм Хотспур» (1992–2001, 255 матчей. 10 голов), «Арсенал» (2001–2006, 135 матчей, 8 голов). В настоящее время игрок «Портсмута». С 1996 года выступает за сборную Англии. До последнего времени являлся посредником между национальной командой и королевским двором.
Надо сказать, что закон «О правонарушениях на футболе» 1991 года, являвшийся немаловажным фактором в деле изгнания расизма со стадионов, имел один значительный недостаток. Подраздел 2(a) определял «лозунги» как «повторение любых слов или звуков одним или несколькими лицами». Это означало, что осудить человека, произносившего расистские лозунги в одиночку, крайне затруднительно.
Однако в 1999 году эта лазейка наконец-то закрылась, и полиция вместе с футбольной администрацией получила в свои руки долгожданное оружие. С приближением Евро-2000 безопасность стала главным вопросом повестки дня. А доклад Макферсона, позволивший определить статус расизма на стадионе, стал именно тем оружием, которое полиция собиралась использовать.
Однако имелись веские причины и для серьезного беспокойства. Во время Чемпионата мира 1998 года в Марселе произошли массовые беспорядки, которые не только подтвердили, но и усилили репутацию английских фанатов как худших в Европе. В результате над национальной сборной нависла угроза дисквалификации. СМИ заполнились изображениями бритоголовых британцев, которых французские полицейские конвоировали в места заключения. И все это на фоне английских флагов. В итоге утверждения о широком распространении ксенофобии среди наших болельщиков обрели новую силу.
Ксенофобия — такое же позорное явление, как и расизм. Ненависть есть ненависть, проявляется ли она по отношению к нации или к расе. Но, с другой стороны, между ними существуют и различия. Многие наблюдатели пришли к выводу, что события в Марселе оказались гораздо более серьезными, чем казалось на первый взгляд. Некоторые утверждали, что это происки правых экстремистов, построенные на успехе дублинских беспорядков трехлетней давности. Другие усматривали в этом реакцию на планомерное подавление английского патриотизма. Третьи, в том числе и я, склонялись к мысли, что здесь сочетается и то и другое, к тому же все это спровоцировано агрессией местных болельщиков и французской полиции.