Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?
Шрифт:
– Забудь про Тимоти! – воскликнула миссис Кейн. – Тебе обязательно ехать на следующей неделе в Лондон?
Джеймс Кейн улыбнулся ей, в три прыжка обогнул стол, чтобы поцеловать ее в щеку и ласково проститься, и удалился с намерением продолжить развлекаться в ближайшем населенном пункте. Из этого миссис Кейн уяснила, что утрата конечности не представляет для него ни физического, ни морального неудобства и он намерен побывать в Лондоне и там постараться отговорить единоутробного брата от заключения нежелательного брачного союза. Теперь она могла посвятить себя домашним проблемам, ведь, что бы Джим ни говорил, он обладал немалым влиянием на Тимоти и был способен уладить все неприятности.
Эти успокаивающие умозаключения миссис Кейн были бы верны, обратись леди Харт за помощью к ней раньше или отправься Кейн в Лондон без промедления. Вышло же так, что, добравшись до Лондона, он принял участие в действе, которого, как было без прикрас заявлено жене, успел за свою безгрешную жизнь наесться досыта.
Глава 2
– Возьми эклер! – великодушно предложил молодой Харт. – Он сделан, вероятно, из заменителей яиц и наполнен синтетическим кремом, что гарантирует атрофию, а вовсе не избыток веса.
Его спутница, долго сидевшая в хмуром молчании, подняла голову, улыбнулась и произнесла:
– Нет, благодарю, я не боюсь располнеть.
– Это никуда не годится! – простонал Тимоти. – Что за отталкивающее место!
– В каком смысле?
– В том смысле, что это место производит отталкивающее впечатление. Столик маленький, шаткий. Неудобные стулья, мешающие нормальному общению. Атмосфера, как в балагане…
– Я не об этом. Почему никуда не годится, что я не боюсь располнеть?
– Это единственное, чего ты не боишься, насколько я успел заметить.
Она взглянула на него испуганно, потом уставилась в стол и заявила:
– Не говори глупости!
– Я не о том, что всего остального ты боишься. Просто не успел выяснить, чего еще ты не боишься. Чаю?
– Я не выйду за тебя! – выпалила Бьюла.
– Подобные заявления, – ответил Харт как ни в чем не бывало, – не следует делать в людных местах. К тому же это неправда.
– Ты ошибаешься. Я никак не могу выйти за тебя замуж. Как я сразу этого не поняла?
– Почему? Разве у тебя муж-католик, отказывающийся дать тебе развод, или еще какая-нибудь помеха? – с любопытством осведомился Тимоти.
– Конечно, нет!
– Тогда нам не о чем беспокоиться.
– Это тебе кажется. Дело в том, что… Кое о чем в моей жизни ты не имеешь никакого представления!
– Естественно, мы знакомы всего месяц.
– Тебе это не понравится.
– А я уже могу сказать, что в твоей юной жизни мне совсем не нравится, вернее, кто: Дэниел Сэтон-Кэрью.
Она вспыхнула:
– Он для меня пустое место, не беспокойся!
– Приятно слышать. Тогда пусть больше не обнимает тебя и не называет своей маленькой протеже.
– Такая уж у него манера. Он годится мне в отцы.
– Да, что вызывает еще больше возражений, – заметил Тимоти.
Бьюла прикусила губу и угрюмо промолвила:
– В общем, ты тут совершенно ни при чем.
– Еще как при чем! Ты дала мне слово, девочка моя!
– Как дала, так и заберу. Я не могу стать твоей женой.
– Тогда я засужу тебя за нарушение обещания. Кстати, чем вызвана подобная резкая перемена?
– Наверное, у меня случилось временное помешательство. Ума не приложу, зачем тебе жениться на мне.
– Господи, а то я не говорил! Я тебя люблю!
– Говорил, говорил… – пробормотала она. – Этого-то я и не понимаю. Откуда взялась любовь?
– На твоем месте я бы об этом не беспокоился. Конечно, если ты настаиваешь, я бы перечислил многое, из-за чего меня к тебе влечет, но по большому счету все это не так важно. Если совсем просто, мы с тобой подходим друг другу. Разве нет?
– Да, но…
– Вот видишь! Знаешь, для умной девушки ты говоришь глупости. Ведь ты сильно удивишься, если я спрошу тебя, что такого ты во мне увидела, чтобы влюбиться?
Глаза Бьюлы весело сверкнули:
– А вот и не удивилась бы! Любому с первого взгляда ясно, что€ меня привлекло. То, на что клюнули еще с полсотни девушек.
– Ты преувеличиваешь, – возразил Харт. – Правильный ответ – сорок три, включая мою малолетнюю племянницу. Боюсь, что наш брак ее сильно огорчит. Она говорит, что сама хочет выйти за меня замуж, что, разумеется, немыслимо. Если бы мы жили в Средневековье, я бы мог добиться исключительного разрешения.
– Вот дурак! – улыбнулась мисс Бертли. – Не думаю, что племянница – единственная твоя родственница, которая была бы недовольна нашим браком.
– Твоя семья меня не примет?
– У меня нет семьи! – отрезала она.
– Совсем?
– Есть дядя, он женат. Я с ними не общаюсь.
– Ну и повезло мне! – воскликнул Харт. – Мне совсем не хотелось знакомиться с кучей теток и кузенов. Брат свидетельствует, что это ад. Он через все это прошел. Рука распухает от пожатий, ноги гудят от ходьбы, ты думаешь, будто приготовил удачную фразу, а оказывается, что это те слова, которых не следовало произносить.
– Как у меня с твоей матерью.
– Наоборот! Отчетливо помню, как ты сказала ей «как поживаете?» и отпустила невинное замечание насчет зла, порождаемого прогрессом, примером коего служит отбойный молоток. Дальше ваша беседа сплошь состояла из междометий.
Возникла неловкая пауза.
– Я не умею поддерживать беседу, – наконец сказала мисс Бертли.
– Не хочу показаться хвастуном, но все, кто хорошо меня знал, твердили, что я болтаю за двоих, если не больше.
– Твоя мама, – не отступала мисс Бертли, глядя ему в лицо, – заклеймила меня авантюристкой, и она права, я именно такая! Теперь ты все знаешь. Моя цель – выйти за мужчину с хорошим положением в обществе, не стесненного в средствах, завидного происхождения. Поэтому я и поощрила тебя сделать мне предложение.