Шрифт:
Посвящается всем, кто прочел роман «Герой нашего времени»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТРАГИЧЕСКИЕ ПРОИСШЕСТВИЯ.
Глава первая. Возвращение в Пятигорск.
Доктор Вернер остановился перевести дыхание, проклиная старого приятеля, вновь, как и два года назад, нанявшего квартиру у черта на куличках, куда надо забираться добрые полчаса по пыльной тропе. Удовольствие не для хромоногого! Хотя вид отсюда и вправду открывается изумительный. Впрочем, тут на горячих ключах вряд ли кого удивишь живописными пейзажами!
Немного помедлив, Вернер вошел в палисадник и сквозь молодую листву черешен увидел сидящего на террасе человека, перед которым на низком столике стояла чашка с дымящимся кофе. Сидящий о чем-то глубоко задумался и не сразу заметил утреннего гостя, так что у доктора было время разглядеть, что Григорий Александрович за два года как-то заметно заматерел – в его облике уже не было той победительной легкости, которая привлекала не только юных красавиц, но и всех, кто встречался на его пути. Прежняя мальчиковая стройность сменилась мужской зрелой крепкостью, грозящей в будущем превратиться в грузность, а во взгляде читалась даже не печаль, а почти болезненная тоска. Профессиональный взгляд лекаря разглядел и некоторую желтизну кожи, и заметно обозначившиеся на лбу следы морщин, пересекавших одна другую.
Доктор переступил с ноги на ногу, ветка под его ногой хрустнула, Печорин поднял голову и узнал шагнувшего ему навстречу приятеля. Улыбка, в которой по-прежнему было что-то детское, совершенно преобразила его лицо. «Иван Иванович, дорогой, – как я рад Вас видеть, доктор Мефистофель! Вас ведь по-прежнему так называют? Имя Ваше так плохо вяжется с Вашей фамилией, я не уверен даже, что всем пациентам оно известно! Что Вы? Как Вы? Все еще гроза водяного общества? Лечите своими познаниями и калечите своими карикатурами?
Увидев, как доктор тяжело опирается на трость, Печорин, встал и подвинул стул.
–– Простите, забросал Вас с порога вопросами. Присаживайтесь, любезный доктор, я сейчас спрошу для Вас чашку кофе. Хотя, может, желаете чаю или не откажетесь позавтракать?
–– Нет, нет, увольте, позавтракал уже и преплотно. А от кофе не откажусь, благодарю. Я все по-прежнему: прописываю ванны, собираю сплетни, раздаю советы, по большей части бесполезные. Уверен, что в Вашей жизни гораздо больше было интересного и необычного за те два года, что мы не виделись. Довелось, наверное, побывать в лихих экспедициях и смертельных стычках?
–– Дорогой друг, романтизм военной службы сильно преувеличен – в ней много грязи, пота, крови и скучной рутины. Животным приходится быть чаще, чем героем. Научаешься и презирать людей, которые так охотно и просто уничтожают себе подобных, и уважать товарищей по несчастью. Кстати, я однажды при вылазке со своим отрядом охотников встретился мимолетно с Грушницким. Помните нашу с ним историю?
–– Помилуйте, как не помнить. Все могло бы кончиться катастрофою, и для многих, до сих пор я с ужасом вспоминаю то утро.
–– Да, по счастью, у него хватило мужества признаться в задуманной подлости перед самым началом поединка. И слава Богу. Я был искренне рад. Знаете, доктор, теперь, спустя время, я понимаю наверное, что был так беспощаден к нему, потому что видел в нем себя – как в кривом зеркале. Все, что я в себе самом не люблю, в нем преследовал и высмеивал. Нет, решительно хорошо, что все закончилось миром.
–– А общество-то наше жило тогда ожиданием скандала и драматической развязки, но после того, как и Вы, и Грушницкий покинули Кисловодск, все успокоились довольно быстро. Нашлись другие поводы для сплетен и пересуд. А что Грушницкий, как Вы его нашли при встрече?
–– Да мы и виделись не больше десяти минут. Но вполне, знаете, дружески. Жаль он погиб в бою вскоре после нашей встречи.
–– Погиб? Значит, все же судьба ему была умереть молодым. А Вы как в Пятигорске? В отпуску?
–– Да, дали отпуск за мои, так сказать, военные подвиги.
–– А, значит, были-таки подвиги!
–– Доктор, дорогой, поверьте мне, все это интересно только в романах господина Марлинского. Расскажите лучше про здешние новости. Кто нынче здесь, каково общество, есть ли приятные лица? Я намеревался было прямо с линии ехать в Петербург, но получил письмо от сестры, что она с тетушкой собирается сюда, на воды, вот решил задержаться, показать Варе здешние красоты, а заодно и приобщится «к чающим движения воды», как помнится, Вы любили называть нас, болезных, но для Вашего-то докторского кармана весьма полезных.
–– Новости наши стары и Вам знакомы, все тот же ежедневный обряд: из ванны на пикник или на бульвар. Впрочем, нет. Есть две новости, которые Вас наверняка заинтересуют. Во-первых, здесь Ваши старые знакомые – княгиня Лиговская с дочерью.
–– Княжна Мери здесь! Снова нас сводит насмешница-судьба!
–– Здесь, но Вы ее не узнаете. Во-первых, она уже не Мери: требует, чтоб ее величали не иначе как Марьей Сергеевной. Во-вторых, она стала настолько свободной и своенравной особой, что матушка ее теперь и уважать-то боится. К занятиям алгеброй добавилась чуть ли не анатомия, часами сидит за книгами, читает дерзкие французские романы и прескучные русские журналы, замуж решительно не собирается и даже, как вчера мне со слезами призналась княгиня, – покуривает пахитоски. Свела тут дружбу с капитаншей Ган – та мечтает сделаться русским Жорж Сандом и даже, кажется, уже опубликовала какую-то повестушку в журнале Сенковского.
–– И что, тоже клеймит узы брака?
–– Не знаю, опусов ее не читал, но сама писательница замужем, две дочери при ней, да был еще сын, но тот недолго прожил. Все эти подробности мне маменька ее рассказала, приятнейшая и весьма образованная особа. Здоровье ее расстроенно, но все же не так, как у дочери – та довольно слаба. Надеюсь, Кавказ ей пойдет на пользу. Но что за мода у нынешних молодых женщин – читать и писать романы! И это вместо того, чтобы их заводить. Доктор явно собирался развить тему – как всякий холостяк он любил поговорить о женщинах и их предназначении, но Печорин перебил его вопросом
–– А вторая новость?
–– Ах да, эта новость, наверное, даже первого нумера заслуживает. Третьего дня у казачьей слободы нашли мертвое тело кирасира Мстиславова. Молодежь ездила на прогулку по берегу Подкумка, кирасир был в их компании. А чуть позже обнаружилось, что еще одна девица, дочь воронежского помещика Корнеева с той прогулки не вернулась. Матушка подняла шум, и откомандированные для поиска казаки нашли бездыханное тело девицы в лесу, недалеко от того места, где бедного кирасира обнаружили. Оба зарезаны ножом. Очевидно, что это черкесы шалят. Комендант велел усилить дозоры. Сегодня все наше водяное общество соберется в Ресторации. Комендантша и другие наши «хозяйки вод» объявили сбор по подписке в пользу скорбящих родителей. У них кроме покойницы еще целый выводок детей. Старшая – близнец погибшей, да еще малышни человек пять, кажется.