Убийства в алфавитном порядке
Шрифт:
– Соединяю.
После разговора майор снова крикнул:
– Зося!
Секретарша появилась в дверях.
– Пожалуйста, сделай мне крепкий кофе. А… что ты о ней думаешь?
– Очень милая девушка. Думаю, мы с ней поладим. В этот момент с лестницы послышался какой-то шум и сдавленный женский крик. Через минуту в приемную вошла Шливиньска, сильно хромая, а за ней капитан с довольно растерянной миной:
– Я забыл предупредить коллегу, что одна ступенька наверху немного качается…
– Я упала на лестнице.
– Ничего с вами не случилось?
– Нет, только каблук сломала. Не знаю, что теперь делать, другие мои туфли на вокзале в чемодане.
– Зося, прошу: завтра же вызови плотника, чтобы
– Ступенька – ерунда. Были бы молоток и два гвоздя, сама починю. Мой отец был плотником, и я немного знаю это дело.
– Я охотно помогу. А молоток найдется, – предложил свои услуги Полещук.
– Снимите туфли. Напротив живет сапожник, он чинит обувь для всей нашей комендатуры. Дешево и сердито. Заскочим к нему, и через несколько минут все будет в порядке. – Зося схватила поврежденную туфлю и выскочила из комнаты.
Шливиньска в одной туфле доковыляла до стула и села.
– Если коллега даст квитанцию из камеры хранения, я съезжу на вокзал за чемоданом, – снова предложил свои услуги капитан.
Возвращаясь в свой кабинет и вопреки обычаю закрывая дверь, майор подумал: «Уже всех очаровала. Но со мной, дорогая пани, этот номер не пройдет!»
Он вспомнил о кофе. Но кофе не было, так как Зося убежала к сапожнику. Майор подошел к окну. На противоположной стороне улицы стояла небольшая мастерская, которую уже года два занимал приехавший в Забегово старый мастер Юзеф Кунерт. Двери ее были открыты, и майору хорошо было видно Зосю, сидевшую на маленькой табуретке перед старым седым человеком, который, держа в правой руке туфлю, прибивал к ней сломанный каблук.
«Даже телефон не переключила, – разозлился Зайончковский. – Эта девчонка никогда не будет хорошим секретарем».
В этот момент зазвонил телефон. Майор взял трубку.
– Гражданин майор, – докладывала Шливиньска, – звонят из «Крестьянской взаимопомощи». [2] Соединить?
– Да, пожалуйста.
Зайончковский слышал, как вернулся капитан с чемоданом. Вскоре после него вернулась Зося. Потом искали гвозди. Починить лестницу вызвались три милиционера. Через минуту майор услышал стук молотков. Работали с таким азартом, что израсходовали, наверное, пол-ящика гвоздей. Скорее всего, операцией руководил капитан, так как именно его голос чаще всего доносился в кабинет коменданта. Смеху при этом было без меры.
2
Союз кооперативов «Крестьянская взаимопомощь».
Тем временем сидящей в секретариате Шливиньской по очереди представились все сотрудники комендатуры. Маленькая приемная превратилась в салон приемов.
«Вот сейчас выйду и разгоню всю эту компанию, чтоб не собирались!» – грозил майор мысленно, но не сделал и шагу из-за стола.
Разгорелся небольшой спор из-за того, кому нести наверх чемодан пани поручника, а потом все быстро затихло. Люди вернулись к своим обычным занятиям. Только о кофе для коменданта никто не подумал. Даже пани Зося забыла о нем.
Клубок убийств
Когда на следующий день майор вошел в здание комендатуры, обе девушки – пани Зося и поручник Шливиньска – были заняты разговором. Комендант не подслушивал, но, поднимаясь по лестнице, услышал, что девушки называют друг друга по имени и болтают о каких-то тряпках.
При виде начальника Шливиньска снова встала по стойке «смирно» и представилась по уставу. Это немного смягчило Зайончковского.
– На будущее не нужно, – махнул он рукой, – тут у нас не так строго придерживаются устава, как в Ченстохове.
– Не передумал ли гражданин майор, – спросила девушка с беспокойством в голосе, – по этому делу?
– Не бойтесь.
– Я полночи не спала от волнения.
– Вы еще проклянете ту минуту, когда впервые взяли в руки это дело.
– Такого не будет.
– Ну-ну. Сейчас дам вам дело. Можете работать здесь, рядом, в кабинете моего заместителя, который болен. Начните с очень тщательного изучения всей документации. Не спешите. Когда ознакомитесь с деталями, поговорим, что делать дальше.
– Слушаюсь.
Это было четыре толстых тома. Каждый завязан тесемками. Барбара Шливиньска, сидя в выделенной для нее комнате, осмотрела содержимое каждого тома. Они не имели единого шифра. На каждом была надпись, сделанная крупным, несколько наклонным почерком: «Дело об убийстве…» (имя и фамилия), а под ней дата. Самый старый том информировал, что содержит материалы, касающиеся Винцента Адамяка, и был датирован 25 июня 1975 г.
Шливиньска развязала тесемки и принялась изучать дело. В самом начале, как обычно, было краткое «Сообщение о преступлении», сделанное дежурным Яном Лисовским. Оно гласило, что во время дежурства старшего сержанта, в 12 часов 35 минут, в комендатуру обратились два молодых человека – Януш Маляга и Ян Гавиньский. Они ловили рыбу в реке и заметили неподвижно лежащего в кустах человека. Подойдя ближе, они увидели вокруг него лужу крови. Перепуганные, парни побежали в милицию. Высланный на место происшествия патруль установил, что в кустах лежит труп молодого мужчины, убитого каким-то острым предметом. Милиционеры из патрульной машины без труда опознали личность убитого. Им был известный на забеговских улицах хулиган Винцент Адамяк, частый «гость» милицейской КПЗ. Личность убитого подтвердила и его мать, привезенная на место происшествия.
В деле имелись протокол следственной группы и фотографии, сделанные милицейским фотографом. Несколько снимков запечатлели заросли, из которых виднелись ноги человека, лежащего на животе. Другие снимки, сделанные с близкого расстояния, позволяли рассмотреть, что рубашка на мужчине окровавлена и разорвана с левой стороны примерно на высоте сердца. Заметна была также не очень большая рана. На следующих фотографиях – лицо убитого. В деле находились также отпечатки его пальцев.
Протокол следственной группы был кратким. В нем говорилось, что тело убитого в кусты затаскивали. На это с достаточной очевидностью указывали следы крови на траве. Место убийства, вероятнее всего, находилось над рекой на высоком берегу, в десяти метрах от того места, где лежал труп. На берегу нашли бумагу с остатками колбасы и кусками хлеба, а также две пустые бутылки – одна из-под популярного фруктового вина, известного в Забегово под названием «Очарование похорон», вторая из-под «пожарного ликера». Интересно, что ни на одной бутылке не обнаружили никаких отпечатков пальцев, даже пальцев Адамяка. Может, убийца тщательно вытер бутылки? Но почему в таком случае он просто не бросил их в воду?
Вскрытие и осмотр трупа подтвердили, что смерть наступила приблизительно между 19 и 21 часом 25 июня в результате прокола левого желудочка сердца. Рана в спину под левую лопатку была нанесена каким-то узким острым предметом длиной не менее 12 сантиметров, вероятнее всего стилетом. Кухонный нож или нож мясника нанес бы более широкую рану. Жертва погибла на месте в момент, когда острие достигло сердца.
Вскрытие установило, что молодой человек в момент убийства был сильно пьян.
Расследование по месту проживания убитого ничего не дало. Винцент Адамяк нигде не работал. Иногда помогал матери, торговавшей с лотка на городском рынке. Окончил семь классов основной школы, затем учился в профессиональном училище, но оттуда его выгнали за злостное непосещение занятий и хулиганство.