Убийства в замке Баустринг
Шрифт:
— Сейчас, — отозвался Гонт. — Сейчас…
Инспектор занервничал. Это стало заметно по тому, как он таращил глаза, оглядываясь через плечо, по тому, как громко и многословно говорил, и по тому, как еще сильнее басил своим командирским голосом.
— Я вам все объясню, сэр, — обратился он к Фрэнсису, когда они входили в библиотеку. — Я человек практичный, земной, если угодно. Всякая ахинея не по мне. Понимаете, о чем я?.. Но все это мне совершенно не нравится. Нисколько. Почему мне это не нравится? Понимаете, сэр, фактически я не в силах это объяснить. У меня возникает такое ощущение среди
Глядя на его солдатскую спину, Тэрлейн нисколько не сомневался в том, что инспектора Тейпа охватил ужас, который он почти стыдливо подавляет.
Кто-то подбросил дров в камин библиотеки, и бледные, неподвижные, как у стальных фигур с их закрытыми забралами, лица повернулись к его пламени. Мэссей бережно держал свой портфель, сэр Джордж стоял угрюмо у камина, Вуд — на почтительном отдалении в дверях, даже Кестеван сейчас медленно скользил начищенными штиблетами по полу…
В чем скрытая угроза этих фигур в доспехах? Тэрлейн задумался. Не в подглядывании, хотя за опущенными забралами могут скрываться чьи-то глаза. Эти клювовидные забрала вообще напоминают безжалостных хищных птиц, отполированных до блеска и готовых схватить. Почему такой настрой? Может, все объясняется воздействием пустых шкафов? Они как полые башни, где прячутся враги, готовые устремиться вперед и налететь… Шкафы стояли, с выдвинутыми ящиками, как бы подбоченясь, точь-в-точь солдаты, принявшие воинственную позу! Однако положение их ножек говорило о том, что никаких воинов внутри нет и не было.
— Ну что? — спросил сэр Джордж.
— Сэр, теперь, когда я увидел оба трупа, мы можем начинать, — сказал инспектор Тейп. — Если не возражаете, сэр, — он повернулся к Тэрлейну и достал свой блокнот, — ваше показание под присягой, прошу вас.
Тэрлейн говорил почти автоматически, и инспектор Тейп сломал карандаш.
— Но послушайте, сэр, этого не может быть! — возразил Тейп, заливаясь румянцем.
— Тут все правда, — сказал Фрэнсис с усмешкой. Он становился все более раздражительным. — Ради бога, не начинайте все сначала! Мы все сомневались в этом. Я знаю, так не должно было произойти, но это произошло. Продолжайте, пожалуйста.
— Но я обязан делать то, что обязан, мистер Стайн! — сказал Тейп, постукивая костяшками пальцев по блокноту. — И я не собираюсь получать нагоняй от главного констебля. Здесь, сэр, какая-то ошибка…
— У вас есть еще вопросы? — спросил Фрэнсис. — Доктор Тэрлейн ждет.
Инспектор повернулся к Мэссею:
— Вы подтверждаете все это, сэр?
— Абсолютно все, — ответил секретарь. Он выглядел усталым и вялыми движениями приглаживал свои жидкие волосы. — Я готов дать показания. Итак…
Он подробно рассказал о том, что ушел из столовой до того, как подали кофе, чтобы подготовить письмо. Поднялся наверх, отпечатал письмо, спустился и стал искать своего работодателя. Это было где-то после половины десятого. Когда он сказал о том, что вошел следом за лордом Рейлом в Оружейный зал, инспектор Тейп подался вперед:
— Скажите, он выглядел… расстроенным, сэр?
— Насколько я мог судить, весьма расстроенным. Освещение было очень тусклым, горела лишь одна лампа. Я не включал верхний свет, он всегда
— И что именно он вам сказал? Пожалуйста, поточнее, — предупредил инспектор.
Мэссей нахмурился:
— Это-то я и пытаюсь вспомнить весь вечер. Что-то типа «они взяли жемчуг» или «украли жемчуг», что-то вроде этого. Затем я попросил его подписать письмо.
— Он не сказал, кто это «они»?
— Нет, не сказал.
— А что он сделал потом?
— Потом он выставил меня за дверь и захлопнул ее. Больше я ничего не видел.
Инспектор написал что-то в своем блокноте, а потом почесал карандашом лоб.
— Сэр, у вас нет никакой идеи насчет того, зачем он пошел в Оружейный зал? Он не говорил, а?
— Нет, не говорил.
— Ах вот как. — Инспектор сделал новую запись. — Насколько я понял, — продолжал он, — насколько я понял… Мистер Тэрлейн сказал, что мисс Патриция Стайн находилась в этом зале в момент, когда был убит ее отец. Так? Она наткнулась на его тело. Ну тогда…
Мэссей, обменявшись с Фрэнсисом взглядом, переминался с ноги на ногу. Положение становилось все более затруднительным. Понятно, что им надо было договориться обо всем заранее, если они хотели, чтобы Патрицию оставили в покое.
— Что она там делала? — потребовал ответа инспектор.
Мэссей отвел взгляд.
— Что делала? Рассматривала оружие. Мы… мы часто так делаем.
Последняя ремарка прозвучала неубедительно. Тэрлейн подумал, что Мэссей не умеет лгать и что ему лучше быть поосмотрительней.
— В темноте? — Инспектор вскинул брови.
— Почему в темноте? Там горела одна лампа. По-моему, я говорил вам, что его светлость запрещал всем нам включать там свет.
— А вы, значит, это сделали, — сказал инспектор, вращая глазами. Он откашлялся и нахмурился. — Так все-таки… вы видели ее, сэр?
— Да нет! Не видел. Этот зал имеет в длину девяносто футов, и я с трудом разглядел там ее отца. А она была в другом конце зала, как вы понимаете.
— Но когда вы пришли туда, вы осмотрели весь зал, так ведь? Вы искали его светлость, видели ее?
— Я же вам сказал, и возможно, что я не дошел и до середины зала. Я просто окликнул ее отца и…
— Вот как! — воскликнул инспектор, начиная закипать. Его лицо побагровело, взгляд стал пристальным. — А разве она бы не откликнулась?
— С какой стати? — пожал плечами Мэссей. — Я не ее звал, как вы понимаете. Кроме того, если она была в дальнем конце зала, она могла не услышать меня. Из-за шума водопада. А если она бродила среди этих стеклянных шкафов, она бы меня даже не увидела.
Инспектор уставился на него.
— Мы должны побеседовать с мисс Стайн, — медленно сказал он. — Не сейчас, сэр, — махнул он рукой Фрэнсису, который собирался возразить. — Завтра. Но как можно скорее. Она, возможно, видела, как убивали ее отца?
Это вопрос не был адресован кому-то конкретно, и ответил Фрэнсис:
— Инспектор, вы же здравомыслящий человек. С богатым воображением. Разве не так?
Тейп снова откашлялся.
— Возможно, сэр. Возможно, я такой. — Он был явно польщен и крутил свои усы. — Что бы я хотел знать…