Убийства в замке Баустринг
Шрифт:
Гонт удовлетворенно посмотрел на него:
— У меня к вам претензий нет, Сондерс. Значит, пистолет лежит глубоко на дне? Это никуда не годится…
Сондерс вздохнул. Гонт извлек из своего кармана маленький пистолет, который он нашел рядом с леди Рейл, задумчиво покрутил его в пальцах.
— А этот пистолет вы видели когда-либо раньше? — спросил он, протянув пистолет леди Рейл Сондерсу.
Сондерс взял пистолет и, наморщив лоб, осмотрел его со всех сторон.
— Забавная вещица, ей-богу. Но нет, сэр! Никогда не видел его раньше.
— Так, ладно! А скажите, Сондерс, это вы заметили, что мистер Кестеван проходил через двор вчера вечером, направляясь
— Да, сэр. — Сондерс перевел взгляд на актера и прищурился.
— А где находились в этот момент вы? Во дворе?
— Да, сэр.
— Вот это-то меня и удивляет! — кивнул Гонт. — Ваши служебные обязанности часто вынуждают вас слоняться по двору по вечерам?
Сондерс уставился на него в недоумении:
— Мои обязанности, сэр? — Он задумался. — А, я понял! Понимаете, сэр, комната капитана, она же в дальнем конце. Мистер Вуд, дворецкий, говорит, что я сильно топаю, когда шагаю по переходам в комнату капитана. Он говорит, чтобы я выходил во двор и поднимался по задней лестнице. Там есть дверь, и можно пройти через одну комнату, которой не пользуются… Эта дверь прямо напротив двери в донжон. Я, сэр, шел туда, ну и увидел его.
— Все, Сондерс. Спасибо.
Похоже, лакей собирался задать какой-то вопрос, но потом сжал губы, сделал неуклюжую попытку поклониться, подражая Вуду, и, громыхая сапогами, ушел. Гонт смотрел ему вслед с едва заметной улыбкой.
Доктор Мэннинг покачал головой.
— Этот лакей лжет, разумеется, — сказал он, обращаясь к Гонту. — Прошу прощения, мистер Гонт, но почему вы не уличили его во лжи? Это было так очевидно…
— А что вы думаете, мистер Мэссей?
— Об этом пистолете? — спросил секретарь, царапая скатерть вилкой. — Ну, не знаю… Но его объяснение прозвучало не слишком убедительно, фальшиво, знаете ли.
— А вы, сэр Джордж?
— У меня нет такой уверенности. Его рассказ — это сплошь наигрыш и буффонада. Я вообще считаю, тот, кто лжет, не станет вести себя так глупо и неосмотрительно. Возможно, я ошибаюсь. Ведь порой мы склонны поверить в то, что представляется совершенно невероятным. А когда нам рассказывают правдоподобную историю в оправдание своей лжи, у нас почему-то она сомнений не вызывает, но, может быть, я чересчур все усложняю?
— Я во многом согласен с тобой, Джордж, — улыбнулся Гонт. — Но что касается Сондерса, тут ты не прав. — Он покачал головой.
— Но почему?
— Он дал мне возможность снять отпечатки своих пальцев, — сказал Гонт, кивнув на пистолет, лежавший на столе перед ним. — С этой целью я и дал ему его подержать. Прошу прощения, джентльмены, но это только одна из разновидностей очень старого приема. Настоящий злодей почти фанатично боится отпечатков пальцев, даже когда он абсолютно уверен, что не оставил их. Даже если он в перчатках с самого начала своего преступления и до конца, его все равно не покидает страх, что он оставил один из этих дьявольских отпечатков.
— Так ты, значит, считаешь, что история Сондерса правдива?
— Я совсем не то имел в виду. Вывести его на чистую воду — пара пустяков. Он ведь не отличается ни злобностью, ни коварством. Да и не очень умен, если уж на то пошло. Хотя если история, которую он рассказал, сплошная выдумка, надо отдать ему должное, она сильно смахивает на правду.
— Полагаю, это то, что называют парадоксом. — Сэр Джордж щелкнул пальцами. — Между прочим, суждения, противоречащие здравому смыслу, тебе совсем не свойственны! Не так ли?
— Это как раз то, что я называю здравым смыслом. И мне бы хотелось убедить в этом комиссара
Гонт сделал едва заметный жест, и Вуд мгновенно оказался у стола с графином бренди.
— Пару десятилетий назад, — продолжал Гонт, раскуривая трубку, — в полицейских кругах царил невероятный ажиотаж вокруг кое-каких весьма сомнительных, на мой взгляд, научных изобретений, призванных заставить преступников выдать себя. Все начиналось с эксперимента, предложенного Карлом Густавом Юнгом, швейцарским психологом и психиатром, основателем одного из направлений психологии, сделавшим предметом своего исследования так называемые глубинные силы личности, ее влечения и тенденции, которые противопоставляются процессам, происходящим на «поверхности» сознания. — Гонт, помолчав, окинул всех взглядом, попыхивая трубкой. — Юнгом был предложен следующий тест. Подозреваемому зачитывали вслух перечень явно не связанных между собой слов и засекали время его ответов на каждое из предлагаемых слов. Если он медлит с ответом или подсознательно приводит «выдающее его слово» в ответ на предложенное, это должно насторожить. Потом появился «детектор лжи» в самых разных вариантах. К подозреваемому подсоединяют датчики и следят за скачками его кровяного давления при упоминании определенных слов. Существуют и другие методы, даже с использованием медикаментов, гарантирующих правдивые показания, и все это официально одобрено криминалистами и медиками. А вообще-то, я считаю, чем более невиновен подозреваемый, тем сильнее у него тревога. Так что прибор, названный, думаю в шутку, «детектором лжи», способен лишь пролить свет на неустойчивую психику человека, и не более того.
Гонт откинулся на спинку стула и выдохнул клубы дыма.
— Нельзя, вставив термометр в ухо человеку, измерить температуру его мозга. Я так считаю. Дожимать следует только тех, кто словоохотлив изначально. Если подозреваемый заготовил замысловатое, великолепное, прекрасно выстроенное ложное показание, его, возможно, будет трудно загнать в ловушку. Однако тот, кто проводит дознание, обязан помнить, что тот, кто дает ложное показание, грешит многословием. К примеру, если вы искренне хотите пойти с кем-то поужинать, а обстоятельства препятствуют этому, ваши извинения будут краткими и не потребуют от вас никаких усилий. Только в том случае, если этот ужин вам в тягость и вы преднамеренно не пришли на него, вы приметесь излагать какую-то тягомотину, всегда изобилующую ненужными деталями.
Гонт налил в стакан бренди и посмотрел его на свет. Сэр Джордж наклонился и сказал:
— Никогда не поверю, чтобы ты прочитал нам эту лекцию просто так. Хочешь сказать, что изворотливый лжец сам загоняет себя в ловушку? И ты можешь указать на несоответствия?
— Если он грешит многословием, это непременно суть его натуры. Он выкладывает то, что у него на уме, в большинстве случаев без надобности… Вот почему, — сказал Гонт, делая глоток, — мне нравится общаться с одаренными фантазерами. Я сразу улавливаю, что они собой представляют на самом деле.
Сэр Джордж закашлялся.
— Спасибо, — тихо сказал он. — Как я понимаю, ты куда-то клонишь… Тебя вдохновила на эту лекцию байка, которую нам поведал Сондерс?
— Нет, конечно! Но Сондерс, между прочим, совершенно ясно дал нам понять, что было у него на уме все то время, пока он говорил… Короче говоря, ложные показания не только загоняют подозреваемого в тупиковую ловушку, но и полностью раскрывают его характер. — Он выпрямился, услышав голоса в коридоре. — Это инспектор Тейп, я полагаю. Мне лучше встретить его.