Убийственно прекрасная
Шрифт:
Ночью Генри отогнал «БМВ» Марии назад в Биг-Беар и поставил на стоянке у «Кей-Марта». Разумеется, прежде чем покинуть машину, он тщательно стер с руля и приборной доски все отпечатки, чувствуя себя настоящим преступником, что было как минимум смешно, поскольку никакого преступления он не совершал. Правда, он взял с собой ноутбук Марии, найденный под пассажирским сиденьем, но ведь он его не крал! В хижину Генри вернулся на своем «Вольво» и, поставив его у дверей кухни, стал разгружать припасы, которые купил, перед тем как пуститься в это захватывающее путешествие.
Когда
Сейчас было позднее утро, и Мария вопила во все горло, требуя, чтобы ее немедленно выпустили. При мысли, что сейчас он увидит ее снова, Генри испытал небывалый душевный подъем. Но что она скажет, когда увидит его на пороге комнаты? Он был уверен, что его пленница проголодалась и хочет пить, поэтому, перед тем как идти к ней, он приготовил поднос с нарезанными дольками фруктами, стаканом апельсинового сока и парочкой пшеничных тостов. Жаль, нет цветов. Большая алая роза в высокой вазе была бы в самый раз.
Отворив дверь, Генри увидел, что Мария сидит на полу. Ее нога, прикованная к спинке кровати, нелепо задралась вверх. Лодыжка под кольцом слишком тугих наручников опухла и покраснела, и Генри понял, что совершил непростительный промах.
— Кто ты такой?! — проревела Макс, едва увидев его на пороге. Ее осунувшееся личико было искажено яростью, изумрудные глаза сверкали. — Какого черта тебе от меня надо? Имей в виду — я тебя ненавижу! Подонок! Извращенец поганый! Освободи меня немедленно, слышишь?!
Генри был потрясен. Он не ожидал, что ее реакция будет столь бурной. Она его ненавидит?! Нет, не может этого быть, ведь он не сделал ей ничего плохого!
Оскорбленный в лучших чувствах, Генри поставил поднос на край кровати.
— Я подумал, что ты, наверное, проголодалась, — сказал он, решив во что бы то ни стало держаться корректно и вежливо. — Ты любишь фрукты?
— Что мне теперь, благодарить тебя, что ли? — огрызнулась она, бросая на Генри еще один яростный взгляд. — И вообще, мне нужно в туалет!
— Я не могу пустить тебя в туалет, пока ты не пообещаешь не делать глупостей, — ответил Генри и сам поморщился — до того фальшивой показалась ему эта фраза. Как в третьеразрядном фильме про гангстеров. — И, пожалуйста, не кричи так громко. Ведь мы — разумные люди и всегда можем договориться.
— Если ты не пустишь меня в туалет, мне придется нассать прямо на пол! — пригрозила Макс.
Грубое слово вызвало у Генри брезгливую гримасу. Приличные девочки не должны так выражаться. Впрочем, он тут же вспомнил, что Марию воспитывала Лаки Сантанджело. Откуда ей было набраться хороших манер?
— Хорошо, я пущу тебя в… в ванную комнату, но помни: я тебе доверяю! — предупредил Генри, сунув руку в карман, где лежал ключ от наручников.
— Ты мне доверяешь?! — снова заорала она. — Нет, ты точно больной! Псих гребаный!
Ну вот, огорчился Генри, опять она ругается. Совершенно очевидно, что эту привычку она переняла у своей матери.
Наклонившись
— Ты, конечно, собираешься стоять и смотреть, как я буду делать свои дела? — спросила Макс, когда он взялся за ручку двери, чтобы открыть ее перед ней. — Это тебя заводит, да?
— Нет, — кротко ответил он. — Я не буду смотреть, но я подожду тебя снаружи.
Юркнув внутрь, Мария захлопнула дверь перед самым его носом.
Нет, не так он представлял себе их первое утро. План, который он составил, был безупречным и четким. Они должны были приехать в хижину вместе и приятно провести вечер, болтая обо всех тех вещах, о которых так подробно писали друг другу в мейлах. Заодно он бы постарался вызнать побольше о матери Марии. Только потом Генри собирался решить, как он поступит дальше, но события с самого начала стали развиваться по иному сценарию.
Что и говорить — Генри был не очень доволен тем, как все повернулось, и вместе с тем, как ни странно, не испытывал ни малейшего разочарования. В конце концов, девчонка была у него в руках. И они были здесь совершенно одни. Мария Сантанджело оказалась полностью в его власти. Это было новое, еще не испытанное чувство, и Генри находил его волнующим и весьма приятным.
Потом он вспомнил о запертом в сарае за домом двоюродном братце и помрачнел. Что делать с ним? Нельзя ведь допустить, чтобы парень умер с голода. Можно было, конечно, накачать его наркотиками, но никаких наркотиков в доме не было. Генри не мог и предположить, что они ему понадобятся.
«Нужно его убрать! — прозвучал у него в ушах чей-то тоненький голосок. — Убить! Другого выхода нет!»
Борясь с подступающей паникой, Макс быстро обследовала крошечную ванную комнату, в которой едва поместились сидячая ванна, небольшой умывальник и деревянный стульчак. Высоко под потолком имелось единственное окно, но оно было слишком маленьким, и Макс не смогла бы протиснуться наружу, даже если бы сумела до него добраться.
Положение, в которое она попала, представлялось Макс чистой воды безумием. Неужели ее и в самом деле похитили? Или ей это снится? Может быть, она заснула и ей привиделся весь этот кошмар? Если так, оставалось только надеяться, что скоро она проснется, и ничего этого не будет.
Потом Макс снова спросила себя, не имеют ли Куки и Гарри какого-то отношения к происшедшему. Уж больно странным казался ей похититель — до сих пор он не сделал ей ничего по-настоящему плохого и даже, кажется, старался быть вежливым… Но нет, это было маловероятно. Просто он псих, а психи часто ведут себя как нормальные, оставаясь при этом совершенно непредсказуемыми.
Осторожно встав на деревянный стульчак, Макс попыталась дотянуться до окна под потолком. Ей удалось даже коснуться рамы, но сдвинуть ее с места она не смогла — очевидно, окно было забито.