Убийственно прекрасная
Шрифт:
— Ну, это кому что нравится.
— В том-то и дело, что мне они совсем не нравились. А последний — тот и вовсе едва меня не прикончил — бросил меня умирать в каком-то наполовину разваленном сельском доме в окрестностях Рима. А я к тому же была еще и беременна. В результате я потеряла ребенка и едва не истекла кровью, но меня вовремя нашли.
— Мне кажется — этого более чем достаточно, чтобы человеку больше не захотелось никого видеть, — покачал головой Бобби. — Неудивительно, что ты стала затворницей или чем-то в
— К счастью, у меня была Лаки — это она меня спасла. Если бы не она, кто знает, разговаривали бы мы с тобой сейчас или нет.
— Моя мама такая, — с гордостью сказал Бобби и, подойдя к буфету, положил себе на тарелку пару рогаликов. — Она обожает спасать людей, и надо сказать — у нее это здорово получается.
— Тебе очень повезло, что у тебя такая мать. — Бриджит вздохнула.
— А то я не знаю! — согласился Бобби, усаживаясь рядом с ней.
— Как бы там ни было, я ужасно рада, что мы с тобой приехали в Лос-Анджелес и побывали на такой замечательной вечеринке, — сказала Бриджит. — Мне было приятно повидать моих старых подруг. Кстати, ты знал, что мы с Линой когда-то вместе работали в модельном бизнесе?
— Ух ты! — Бобби даже присвистнул. — Вы двое способны покорить весь мир!
— Так оно и было, — кивнула Бриджит. — Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Милан, Париж — нас везде встречали с распростертыми объятиями.
— Еще бы! — Бобби откусил кусок рогалика.
— Хорошие были времена, но теперь это в прошлом.
— Послушай, Бригги, у меня идея!.. — Бобби повернулся к своей роскошной племяннице, и его лицо вспыхнуло неподдельным энтузиазмом. — Когда мы вернемся в Нью-Йорк, заходи ко мне в клуб, о’кей? Я уже решил, что отныне целью моей жизни будет найти тебе парня, который бы не был задницей.
— Нет, Бобби, спасибо.
— Ты отказываешься? Почему?
— Потому что я уже привыкла обходиться без мужчин и… и мне так больше нравится, — твердо сказала Бриджит. — Когда-нибудь ты поймешь… Любовь — это долгая и трудная дорога; в ней есть свои радости и огорчения, и первое зачастую не стоит второго.
— Ты, кажется, грустишь?
— Есть немного.
— «Но даже в грусти она была прекрасна!..» — процитировал Бобби, пытаясь встретиться с ней взглядом.
— Если бы ты не был моим дядей, я бы подумала — ты пытаешься со мной заигрывать, — сказала Бриджит и через силу улыбнулась.
— Кто, я?
— Ты просто кобель, Бобби! Именно такие парни, как ты, нравились мне раньше — до того, как я научилась быть осторожной.
— По-моему, это оскорбление, — медленно проговорил он, хотя вовсе не чувствовал себя оскорбленным.
— Вовсе нет. Вот скажи честно — со сколькими девушками ты переспал за последний месяц? И скольким из них ты перезвонил на следующий день?
— Ну, я не помню… — притворился смущенным Бобби, хотя в глубине души он был очень доволен столь
— Я так и думала! — Бриджит притворно вздохнула. — Кобель — он и есть кобель.
— Кто здесь кобель? — спросила Лаки, входя в комнату.
— Твой сын, кто же еще?
— Ну, я думаю, ничего страшного в этом нет, — хладнокровно сказала Лаки, наливая себе в стакан свежевыжатый апельсиновый сок. — Бобби всего двадцать три. Самое время наслаждаться жизнью.
— Но это не значит, что ему можно плохо обращаться с женщинами.
— Кто сказал, что я с ними плохо обращаюсь? — возмутился Бобби. — Я вожу их в рестораны, покупаю им подарки…
— …Спишь с ними, а потом исчезаешь, как туман на рассвете, — закончила Бриджит с плохо скрываемым удовлетворением.
— Н-да, хорошенького ты обо мне мнения! — ухмыльнулся Бобби.
— Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять мужчин, — парировала Бриджит. — Зато теперь я знаю их как облупленных. И ничего хорошего от них не жду.
— Откуда столько цинизма в столь молодом возрасте? — осведомилась Лаки, подсаживаясь к столу.
— Ты сама знаешь откуда, — ответила Бриджит, но по ее лицу было видно, что она наслаждается пикировкой.
— Да, знаю, — согласилась Лаки. Она хотела сказать что-то еще, но в это время в столовую вошел Филипп. Его обычно непроницаемое лицо было встревоженным.
— Что случилось, Филипп? — спросила Лаки.
— Там… там разбирают тент, — выдавил слуга.
— Ну и что? Он нам больше не нужен.
— Но их… Там два десятка рабочих, миссис Голден, — ответил Филипп. — Нельзя ли сделать так, чтобы им никто не мешал?
— А разве им кто-нибудь мешает? — удивилась Лаки.
— С вашего позволения — Джино-младший и его друзья.
— Хорошо, я скажу ему, Филипп.
— Благодарю, миссис Голден. Да… — спохватился мажордом. — Вот это было в почтовом ящике. — И он протянул Лаки уже знакомый ей конверт.
— Что это? — спросил Бобби, привставая на стуле.
— Еще одно глупое послание от неизвестного, — проговорила Лаки, вскрывая конверт.
Бобби выхватил у нее открытку. На обратной стороне были начертаны все те же слова: «Умри, красотка!»
— Знаешь, ма, с этим нужно что-то делать, — сказал Бобби и нахмурился.
— А по-моему, это ерунда, — возразила Лаки. — У меня сейчас мозги совсем другим заняты, и мне не до чьих-то дурацких шуток.
— Это может быть и не шутка, — серьезно сказал он. — Может быть, все-таки установить у почтового ящика еще одну камеру наблюдения? Тогда мы по крайней мере увидим, кто приносит эти странные письма.
— Ладно, я скажу Филиппу — он распорядится. Ну что, теперь доволен?
— Давай лучше я ему скажу.
— Как хочешь. — Лаки слегка пожала плечами, и Бобби, довольный одержанной победой, налил себе еще чашку кофе.