Убийственный Фаренгейт
Шрифт:
Они проникли на завод - гигантский подвал глубоко под землей. Было жарко и трудно дышать - так нагревали воздух печи. За гулом пламени они услышали странный голос, вопящий на старый мотив: - Все ерунда! Все ерунда!
И увидели мечущуюся фигуру, неистово танцующую в такт музыке. Ноги прыгали. Руки дергались. Пальцы корчились.
Джед Старк поднял камеру и стал снимать. Затем Ванда вскрикнула, потому что я увидел их и схватил блестящий стальной рельс. Он разбил камеру. Он свалил девушку, а потом юношу. Андроид подтащил их к
Термометр на заводе показывал 100,9° чудесного Фаренгейта. Все ерунда! Все ерунда!
Чтобы заплатить за проезд на "Королеве Лиры", Вандальеру и андроиду пришлось выполнять на корабле подсобные работы. В часы ночного бдения Вандальер сидел в грязной каморке с портфелем на коленях, усиленно пялясь на его содержимое. Портфель - это единственное, что он смог увезти с Лиры. Он украл его из комнаты Ванды. На портфеле была пометка "Андроид", там хранился секрет моей болезни.
И в нем не было ничего, кроме газет. Кипы газет со всей галактики. "Знамя Ригеля", "Парагонский вестник", "Интеллигент Леланда", "Мегастерские новости"... Все ерунда! Все ерунда!
В каждой газете было сообщение об одном из преступлений андроида. Кроме того, печатались известия, спортивная информация, прогнозы погоды, лотерейные таблицы, курсы валют, скетчи, загадки, кроссворды. Где-то во всем этом хаосе таился секрет, скрываемый Вандой и Джедом Старком.
– Я продам тебя!
– сказал я, устало опуская газеты. Будь ты проклят! Когда мы прилетим на Землю, я продам тебя.
– Я стою пятьдесят семь тысяч долларов, - напомнил я.
– А если не сумею тебя продать, то выдам полиции.
– Я - ценное имущество, - ответил я.
– Иногда очень хорошо быть имуществом, - немного помолчав, добавил андроид.
Было три градуса мороза, когда приземлилась "Королева Лиры". Снег сплошной черной стеной валил на поле и испарялся под хвостовыми двигателями корабля. У Вандальера и андроида не хватило денег на автобус до Лондона. Они пошли пешком.
К полуночи путники достигли Пикадилли. Декабрьская снежная буря не утихла, и статуя Эроса покрылась ледяными инкрустациями. Они повернули направо, спустились до Трафальгарской площади и пошли к Сохо, дрожа от холода и сырости. На Флит-стрит Вандальер увидел одинокую фигуру.
– Нам нужны деньги, - зашептал он андроиду, указывая на приближающегося человека.
– У него они есть. Забери.
– Приказ не может быть исполнен, - сказал андроид.
– Забери их у него, - повторил Вандальер.
– Силой! Ты понял?
– Это противоречит моей программе, - возразил я. Нельзя подвергать опасности жизнь или ценное имущество.
– Ради бога!
– взорвался Вандальер.
– Ты нападал, разрушал, убивал. А теперь мелешь какую-то чушь о программе! Забери деньги. Убей, если надо!
– Приказ не может быть исполнен, - повторил андроид.
Я отбросил андроида в сторону и прыгнул к незнакомцу. Он был высок, стар, мудр, с ясным и спокойным лицом. У него была трость. Я увидел, что он слеп.
– Да, - произнес он.
– Я слышу, здесь кто-то есть.
– Сэр, - замялся Вандальер, - у меня отчаянное положение.
– Общая беда, - ответил незнакомец.
– У нас у всех отчаянное положение... Вы попрошайничаете или крадете?
Невидящие глаза смотрели сквозь Вандальера и андроида.
– Я готов ко всему.
– Это история нашего народа.
– Незнакомец указал назад.
– Я попрошайничал у собора Святого Павла, мой друг. То, что нужно мне, украсть нельзя. А чего желаете вы, счастливец, если можете украсть?
– Денег, - сказал Вандальер.
– Денег для чего? Не опасайтесь, мой друг, обменяемся признаниями. Я скажу вам, чего прошу, если вы скажете мне, зачем крадете. Меня зовут Бленхейм.
– Меня зовут... Воул.
– Я просил не золота, мистер Воул. Я просил число.
– Число?
– Да. Числа рациональные и иррациональные. Числа мнимые, дробные, положительные и отрицательные. Вы никогда не слышали о бессмертном трактате Бленхейма "Двадцать нулей, или Отсутствие количества"?
– Бленхейм горько улыбнулся. Я царь цифр. Но за пятьдесят лет очарование стерлось, исследования приелись, аппетит пропал. Господи, прошу тебя, если ты существуешь, ниспошли мне число.
Вандальер медленно поднял свой портфель и коснулся им руки Бленхейма.
– Здесь, - произнес он, - спрятано число, тайное число. Число одного преступления. Меняемся, мистер Бленхейм? Число за убежище?
– Ни попрошайничества, ни воровства, да?
– прошептал Бленхейм.
– Сделка. Возможно, Всевышний - не бог, а купец... Идем.
На верхнем этаже дома Бленхейма мы делили комнату - две кровати, два стола, два шкафа, одна ванная. Вандальер снова поранил мой лоб и послал искать работу, а пока андроид зарабатывал деньги, я читал Бленхейму газеты из портфеля, одну за другой. Все ерунда! Все ерунда!
Вандальер мало что открыл о себе. Он студент, сказал я, пишет курсовую по андроиду-убийце. В собранных газетах содержатся факты, которые должны объяснить преступления. Должно быть число, сочетание, что-то указывающее на причину... И Бленхейм попался на крючок человеческого интереса к тайне.
Я читал вслух, он записывал крупным прыгающим почерком. Бленхейм классифицировал газеты по типу, по шрифту, по направлениям, стилю, темам, фотографиям, формату... Он анализировал. Он сравнивал. А мы жили вдвоем на верхнем этаже - растерянные, удерживаемые страхом, ненавистью между нами. Как лезвие, вошедшее в живое дерево и расщепившее ствол лишь для того, чтобы навечно остаться в раненом теле, мы жили вместе. Вандальер и андроид.
Однажды Бленхейм позвал Вандальера в свой кабинет.