Убийство чечено-ингушского народа. Народоубийство в СССР
Шрифт:
Следствие по делу "буржуазно-националистического центра" продолжалось ровно три года. Так как не было возможности судить "центр" в 137 человек одним судом, то в ходе предварительного следствия он был разбит на три группы: 1) советско-партийное руководство (Горчханов, Саламов, Вахаев, Окуев, Тучаев и др.); 2) беспартийные группы: культурно-идеологическое руководство (Яндаров, Мациев, Авторханов, Д.Мальсагов, Мамакаев и другие); 3) "террористическая группа" (Сапаров, Ермолов, Товбулатов и другие). В эту "группу" чекисты набрали по логике вещей одну молодежь. Следствие велось с применением обычных для всего СССР методов физических пыток с некоторой добавкой для специфического "национального характера". Во время этого следствия до смерти были замучены: бывший председатель областного исполнительного комитета Д.Мачукаев, бывший завкультпропом обкома М.Гисаев, бывший секретарь Ингушского обкома ВКП(б) Идрис Зязиков и другие. Не выдержав режима пыток, покончили самоубийством:
О фантастичности этих показаний можно судить хотя бы по тому, что бывший заместитель правительства республики А.Саламов дал следующие "искренние собственноручные показания". Для успешного проведения вооруженного восстания в Чечено-Ингушской республике из Англии через Турцию были получены: 50 горных орудий, 1000 пулеметов, 200 тысяч винтовок, 5 миллионов патронов, 10 тысяч снарядов и гранат и т.д. Кроме того, Англия обещала с воздуха поддерживать это восстание. Но так как Саламов указывал и точное место, где это оружие зарыто в горах, то чекисты изрыли все указанные ущелья гор. При этом, конечно, ничего не нашли, но избиения продолжались с требованиями указать подлинное место, где зарыто это оружие.
Наконец, когда "следствие" было закончено и группы "центра" предстали перед военным трибуналом Северокавказского военного округа, то из дошедших живыми до суда около 120 человек виновным себя признал только один бывший мулла Ахмат Тучаев. Все остальные в один голос заявили, что все инкриминируемые им преступления – выдумка и их "искренние признания" являются ложными и вымышленными от начала до конца. Подсудимые, указывая на шрамы от нанесенных ран, на выбитые зубы, изуродованные части организма (один даже был кастрирован во время допроса), заявили, что свои ложные показания они подписали под влиянием этих физических пыток и в надежде, что таким образом будет ускорен день суда, или смерти. Все обвинение и доказательства по делу строились исключительно на этих вынужденных пытками личных показаниях.
Других вещественных доказательств или свидетельских показаний для обоснования обвинения не было. Поскольку теперь на суде все обвиняемые, кроме одного,отказывались от своих "показаний", то казалось бы, что дело должно было быть направлено на "доследование", как обычно поступали в этих случаях. Но трибунал, видимо, учел, что тут речь идет не о совершенных или подготовляемых к совершению преступлениях, а людях, которые нежелательны по соображениям высокой политики. В остальном и трибуналу было совершенно ясно, что перед ним сидят люди, единственная вина которых заключалась в их национальном происхождении и, может быть, в их чересчур наивной вере в "ленинско-сталинскую национальную политику". Трибунал вынес обвинительный приговор первой группе единственно на основании показаний одного подсудимого – А.Тучаева. А.Саламов, А.Горчханов и сам Тучаев были приговорены к расстрелу, другие – к тюремному заключению от 7 до 25 лет. Но только теперь выяснился секрет "признания" Тучаева – из своей смертной камеры он подал ходатайство о помиловании на имя М.Калинина. В ходатайстве Тучаев указывал, что он признавался на суде в несовершенных преступлениях, так как только в этом случае НКВД обещал освободить членов его семьи, а ему самому сохранить жизнь.
Москва заменила расстрел всем троим, снизила сроки наказания другим, а в остальном приговор утвердила. "Террористическая группа" была вся освобождена тем же военным трибуналом, а дело "культурников-идеологов" он вообще не принял к производству. В этом случае у НКВД был свой собственный, так сказать, ведомственный суд – Особое совещание. Всех сидящих без "дел" и пропустили через Особое совещание.
Так были изобретены и ликвидированы "буржуазные национал-центры" Чечено-Ингушетии. На место ликвидированных национальных работников были назначены пришлые люди, которые не знали ни языка, ни обычая, ни истории вверенного им народа. Даже и та связь, которая существовала между народом и властью через чечено-ингушскую интеллигенцию, была уничтожена с уничтожением этой интеллигенции. Чекисты стали монопольными хозяевами Чечено-Ингушской республики с тем, чтобы ее окончательно ликвидировать через пять лет.
Чеченцев и ингушей не берут в Красную Армию
К началу второй мировой войны, таким образом, Чечено-Ингушская республика была полностью обезглавлена, а сам народ национально подавлен и политически обозлен до крайности. Тем не менее на призыв Советской власти выступить на защиту Родины чеченцы и ингуши выставили две дивизии добровольцев – одну действующую, другую резервную.
В Чечено-Ингушетии во время царизма не существовало обязательной воинской повинности. Но отдельные чеченцы и ингуши служили
Во время первой мировой войны чеченцы и ингуши дали по одному полку в состав так называемой Туземной дивизии (Дикая дивизия), покрывшей себя славой геройства и мужества в боях на Карпатах. Офицерами этой дивизии были опять-таки сами горцы, а русские гвардейские офицеры считали для себя за честь служить в Дикой дивизии. Командовал этой дивизией брат русского царя, великий князь Михаил Александрович. Характерно, что на протяжении всей войны не было ни одного случая дезертирства из Туземной дивизии. Характерно опять-таки, что эта же дивизия первой из всех русских дивизий выступила против подготовлявшегося большевистского переворота в Петербурге и участвовала в знаменитом походе Корнилова на Петербург.
В начале второй мировой войны Советское правительство не разрешило чеченцам и ингушам создать свои национальные формирования. Призываемые чеченцы и ингуши направлялись в русские части поодиночке, где они, не владея языком, несли службу "немых солдат", а командиры частей заставляли их есть общую пищу со свининой, что было противно их религиозному чувству и всему образу воспитания. Это обстоятельство, помимо всех прочих политических условий, служило немаловажной причиной массового дезертирства чеченцев и ингушей из Красной Армии. Тогда Советская власть издала приказ отказаться от призыва их в армию, а находящихся уже в армии – освободить от службы. Это, конечно, вызвало большое разочарование, в первую очередь в чечено-ингушском офицерстве Красной Армии. По инициативе чеченца советского генерала Супьяна Моллаева, ингуша полковника Абадиева, майора Висантова, капитана Ахтаева и других Советское правительство разрешило Чечено-Ингушской республике набрать добровольцев. Таким путем за короткое время организовались две дивизии, одна из которых находилась при действующей армии Южного фронта. Это было после эвакуации Керчи. Командующий Южным фронтом маршал Буденный, делавший осмотр беспорядочно отступавшим частям из Керчи и Крыма, выставив в Краснодаре две дивизии друг против друга, одну только что прибывшую на фронт чечено-ингушскую, другую только что бежавшую из Керчи, говорил, обращаясь к русской дивизии: "Вот, смотрите на них, горцев, их отцы и деды под руководством великого Шамиля 25 лет храбро дрались и отстаивали свою независимость против целой царской России. Берите с них пример, как надо защищать Родину!"
Но ни действующая, ни запасная чечено-ингушская дивизии не были приняты на снабжение Красной Армии и даже не имели своего номера. Они на этот раз действительно были "дикими дивизиями". Обмундированы они были самой Чечено-Ингушской республикой, оттуда же получали и провиант. Ободренные льстивыми словами маршала, офицеры попросили Буденного принять чечено-ингушские дивизии в армию и, следовательно, вооружить их по-армейски (все вооружение этих дивизий состояло из одних шашек и из случайных винтовок самых разных систем). Многие из бойцов были босыми, так как домашние горские чувяки давно износились. Буденный обещал подумать. Пока Буденный думал, немцы переправились через Дон и чечено-ингушская дивизия была в том же виде, без всякой поддержки, брошена буквально под ураганный огонь немецких танков, стремительно рвавшихся к Сталинграду. Под Котельниковом, 4 августа 1942 года, немецкие танки прошли по трупам многих бойцов этой дивизии. Маленькая же часть попала в плен, другая, во главе со штабом, сумела вырваться из окружения и отступила. Но разгром этой дивизии вместе с разгромом целых корпусов и армий Южного фронта явился плохой аттестацией для всего чечено-ингушского народа.
Восстание Исраилова 1940 года
Когда, в связи с войной, усилилось существовавшее беспрерывно уже два десятка лет партизанское движение в горах Чечено-Ингушетии, Советская власть решила, что чеченцы и ингуши имеют связь с немцами. То обстоятельство, что теперь во главе антисоветского партизанского движения в горной Чечено-Ингушетии стали люди с большим образованием и политическим кругозором (это движение возглавлялось теперь юристом Майрбеком Шериповым и писателем Хасаном Исраиловым), дало НКВД повод строить свою лживую версию о том, что чечено-ингушским партизанским движением руководят немцы. Однако достаточно указать на тот общедоступный для проверки факт, что, находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количестж листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное – восстание Исраилова началось еще зимой 1940 года, т. е. еще тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером.