Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны
Шрифт:
Власть Барьентоса узаконила действия вооруженных сил, а генерал регулярно использовал свою политическую платформу, чтобы поддерживать вооруженные силы и защищать их от укоренившегося антимилитаризма. Он осуждал ополченцев, призывал к их роспуску, но при этом сделал сомнительный шаг по подрыву авторитета правительства, вице-президентом которого он являлся, публично критикуя президента и НДР – особенно их отношение к вооруженным силам – и поддерживая антиправительственные группы. Эта тактика должна была доказать слабость президента и помогла сплотить на стороне Барьентоса многих офицеров, которые до того не были уверены в его мудрости, в безопасности возвращения на политическую арену и в собственной политической силе [17].
В дальнейшем о «ранении» Барьентоса почти ничего не было слышно,
Паса Эстенссоро переизбрали, потому что оппозиция, заявившая среди всего прочего о несправедливости избирательной процедуры, решила воздержаться. Боливийская политика, представлявшая собой мазохистский, непонятный беспорядок, застряла в его горле, не давая возможности сделать вдох. Повсеместное недовольство, являясь результатом давних обид и личных стремлений, вылилось в ряд забастовок, демонстраций и жестких конфронтаций. В этих условиях Барьентос, который поддержал своим авторитетом диссидентские элементы, нападал на осажденного президента и взял на себя роль защитника порядка. Затем, в октябре, вице-президент отбыл в свой родной город и объявил себя мятежником.
Этот период общественного хаоса и правительственного кризиса, возможно, ускорил переворот, убедив некоторых все еще сопротивляющихся офицеров, испытывавших отвращение к непрекращающейся гражданской войне. Выступление вооруженных сил против Паса в начале ноября было встречено с удовлетворением многими слоями населения.
Три года спустя опытный корреспондент «Вашингтон пост» в Латинской Америке Джон Гошко (John Goshko) сообщил: Пас «все еще настаивает, что Фокс стоял за его отстранением. Среди сведущих в политике боливийцев трудно найти того, кто с этим не согласен» [19].
Рене Барьентос вел неумолимо жесткую линию по отношению к рабочим оловянных рудников. Он добился колоссального 50-процентного сокращения их зарплат. Лидеру шахтеров Хуану Ленину, как и лидерам НДР, было приказано покинуть страну, а Федерацию горняков Боливии, которой он руководил, запретили. Всем боливийским объединениям было предписано реорганизоваться в соответствии с рекомендациями, разработанными для создания аполитичного рабочего движения.
Затем в действие вступила армия. Повторное вторжение и оккупация оловянных рудников казались правительству необходимыми для умиротворения ультраактивных шахтеров. Борьба была кровавой: только за один рейд – La Noche de San Juan, как он стал печально известен, – погибли 70 шахтеров [20]. Революция 1952 года закончилась.
В этой ситуации Соединенные Штаты не были безразличными наблюдателями. В феврале 1966 года министр обороны Роберт Макнамара (Robert McNamara), представляя свою очередную «Оценку международной ситуации», сказал комитету Конгресса: «Насилие в добывающих областях и городах Боливии время от времени проявляется, и мы помогаем этой стране улучшить подготовку и обеспечение ее вооруженных сил» [21].
Это было все, что министр обороны имел сообщить о Боливии, – обычный отчет, в рабочем порядке написанный неким безликим сотрудником Пентагона, обыденно представленный Конгрессу, как будто американское вмешательство было самой естественной и безвредной вещью в мире.
Столь же естественной, как и американские финансовые вливания в Барьентоса. Антонио Аргуедас (Antonio Arguedas), министр внутренних дел при Барьентосе, позже сообщил, что ЦРУ вложило 600 тысяч долларов в боливийского лидера в 1966 году, когда он решил проводить выборы. Несколько правых партий получили меньшие суммы.
Аргуедас, агент ЦРУ, который в 1968 году предоставил миру дневник Че Гевары, утверждая, что Управление слишком на него давило, также показал, что корпорация «Галф ойл» (Gulf Oil) пожертвовала 200 тысяч долларов на кампании Барьентоса и его вертолет для совершения полетов по стране. «Галф ойл» впоследствии признала, что боливийским офицерам, главным образом Барьентосу, было
За два года – с того момента, как Че Гевара перестал появляться на публике в начале 1965 года, – он, по слухам, в разное время находился в Доминиканской Республике, Бразилии, Венесуэле, Колумбии, Перу, Чили, Гватемале, Конго (что было правдой), Китае, Вьетнаме и даже Нью-Йорке – «всегда в процессе подготовки революции вместе с некоей угрожающей и таинственной группой отчаянных десперадос» [23]. Также ходили слухи, будто он сошел с ума и был помещен в психиатрическую лечебницу, или был заключен в тюрьму, или казнен его бывшим товарищем по оружию Фиделем Кастро за то, что подрывал его авторитет. Эти и другие подобные истории, скорее всего, были делом рук ЦРУ. Управление, всегда такое изобретательное, начало распространять в прессе негативные спекуляции об исчезновении Че Гевары уже осенью 1965 года в надежде, что он вновь появится, чтобы положить конец этим историям [24].
Когда в начале 1967 года в штаб ЦРУ начали поступать свидетельства того, что Че вел группу партизан по южным горам Боливии, среди некоторых сотрудников Управления возник вполне объяснимый скептицизм. Однако, так как ЦРУ было одержимо поиском легендарного партизана, Управление запустило многоступенчатую операцию.
В апреле в Боливию пошли американские военные поставки, подобранные для сражения с партизанскими силами: легкое оружие, средства связи, вертолеты и т. д. В конце месяца отряд из 16 «зеленых беретов» был послан из Форт-Гулик (Fort Gulick) в зоне Панамского канала в Боливию, чтобы на месте обучить отобранный батальон боливийских рейнджеров тактике действий против партизан. Рейнджеры обладали минимальным или же вовсе никаким опытом действий в реальных условиях. У «зеленых беретов» в распоряжении была команда экспертов по связи, разведке, а в скором времени – и материалы воздушной фотосъемки площади приблизительно в 23 500 квадратных миль на юге Боливии. При фотосъемке применялась система инфракрасного обнаружения, чувствительного к тепловому излучению, а не к видимому свету, поэтому она могла быть использована ночью и в облачные дни. Инфракрасные камеры могли отличить цели при разнице температур менее чем в один градус по сравнению с общим фоном и, таким образом, отслеживать транспортные средства, костры и даже людей. Ну или, по крайней мере, технократы могли в это верить. Хотя партизаны редко разводили костры или пользовались транспортными средствами [25].
В Лa-Пасе резидентура ЦРУ сообщила министру внутренних дел Аргуедасу о направлении ему нескольких «консультантов», присутствие которых было необходимо по причине неэффективности спецслужб Боливии. Несколько дней спустя, по сообщению Аргуедаса, четверо кубинских эмигрантов прибыли и заняли свои «консультативные» позиции в его министерстве. Один из них приступил к организации двух точек для допросов, куда привозили боливийцев, подозреваемых в оказании помощи партизанам. Когда Аргуедас узнал о том, что в некоторых случаях кубинцы прибегали к пыткам, он был разъярен и потребовал, чтобы ЦРУ положило конец этой операции [26].
Другие кубинские агенты ЦРУ были приставлены к военному верховному командованию и направлены в зону партизанских действий с целью сбора подробной информации от пленных и крестьян. Этот метод больше способствовал установлению местонахождения неуловимого Гевары, чем весь спектр технологических чудес ЦРУ, хотя окончательное значение роли Управления не может быть с точностью определено. Однако ясно то, что Управление перестаралось. Партизанское движение Че никогда не представляло большой угрозы. Едва ли более пятидесяти мужчин и одна женщина участвовали в нем на пике его деятельности – к концу их число сократилось вдвое; мятежники могли спровоцировать лишь редкие перестрелки с армией. Левые в Боливии в основном их игнорировали, и едва ли они «плавали, как рыбы, в море крестьян».