Убийство императора. Александр II и тайная Россия
Шрифт:
Сюрприз в Крыму
Поздним вечером того же 17 августа императорский поезд отправился в Ливадию.
На вокзал привезли княгиню Юрьевскую с детьми. Теперь, после женитьбы, она всюду ездила вместе с ним – и в Царское Село, и в Петергоф. Она объявила ему, что после того случая на железной дороге больше не отпустит его одного. Если погибнуть, то вместе. Но прежде княгиня ездила в другом вагоне, и сопровождавшие царя сановники привычно делали вид, будто не знают, кто эта дама.
И вот теперь случилась маленькая
Но главная неожиданность ждала свиту в Ливадии.
По приезде в Крым княгиня Юрьевская не отправилась, как обычно, на маленькую виллу в Бьюк-Сарай. Вместе с императором она приехала в Ливадийский дворец. Во дворце император распорядился поселить княгиню в апартаментах покойной императрицы.
И вслед за Лорисом поняла и свита: тайный брак кончается. Грядет новая императрица.
В Ливадии они все время вместе. Они выезжают вместе в его коляске. Или вместе скачут верхом, вместе играют с детьми в парке и вечером вместе сидят на верхней веранде. И, обнявшись, молча смотрят в море.
Они вместе и когда приходит Лорис обсуждать грядущее великое потрясение – начало Конституции!
30 августа главный проводник будущей реформы – ее лицо – генерал от кавалерии, генерал-адъютант, министр внутренних дел граф Лорис-Меликов получает высший орден империи – Андрея Первозванного.
Так император укрепляет верного сподвижника. Перед тем как на него обрушится все негодование двора и могущественных ретроградов.
Великий проект
Работа идет каждый день. В Ливадию вызываются министры.
Это был план участия выборных представителей от земств и городов в законодательной деятельности Государственного Совета. То, что когда-то он поручал разрабатывать министру Валуеву, то, о чем говорил перед взрывом Зимнего дворца с великим князем Константином Николаевичем и не решился сделать тогда…
И вот – решился теперь.
Эта скромная для Европы реформа была подлинной революцией для России.
Впервые выборные представители могли участвовать в принятии законов.
Святая святых – самодержавие – нарушалось, точнее, разрушалось этими выборами. Преобразованный Государственный Совет, конечно, не мог считаться парламентом, но мог стать его зародышем и предшественником. В русской истории реформу назовут «Конституцией Лориса-Меликова».
Это не была еще конституция. Но, как вскоре скажет император наследнику: «Мы идем к Конституции».
Так готовился следующий, после отмены крепостного права, удар по азиатскому прошлому.
Но решившись на этот проект, государь начинает любимую игру – он сомневается. Привычно плачет. Мучается и сам мучает. Но Лорис успел его изучить. Все как всегда: государь хочет, чтобы все вокруг настаивали… а он продолжал бы сомневаться. И они вовсю усердствуют: вместе с Лорисом настаивает Катя.
В это время наследник вместе с семьей приезжает к государю в Ливадию.
И во дворце он увидел новый порядок: в комнатах матери обитала она.
И это теперь, когда не кончился траур по матери!
Наследник был оскорблен, а умная цесаревна поняла, что затевается нечто очень серьезное. И это – первые шаги ненавистной княгини к престолу.
И наследник взбунтовался. Он объявил отцу: ситуация стала для них невыносимой и они решили уехать – отправятся в Данию, к родителям цесаревны. На это последовал истинный ответ самодержца: «Тогда ты тотчас перестанешь быть наследником престола».
Бунт сына был подавлен. Более того, цесаревичу пришлось, сжав зубы, выказывать расположение княгине!
Но отец щадил его чувства.
Каждое воскресенье император приглашал вызванных в Ливадию министров на обед. Теперь в одно воскресенье за обеденным столом рядом с царем сидели сын и цесаревна. Но уже в следующее воскресенье наследника с цесаревной отправляли на долгую прогулку – в гости к великим князьям (их дворцы были здесь же – в благословенном Крыму). И тогда за столом рядом с царем сидела княгиня Юрьевская. Государь познакомил ее с министрами. Она все больше становилась государыней.
Наследник с семьей вернулись в Петербург.
Завещание
Все шло великолепно. Но предчувствия беспокоят царя. Несмотря на все успехи Лориса, в этом затишье было что-то грозное. И чем ближе возвращение в опасную столицу, тем отчетливее его мысли о смерти.
11 сентября из Ливадии последовало распоряжение императора о переводе в Государственный банк 3 302 900 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгорукой. Он написал: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти». И в начале ноября он пишет из Ливадии вслед уехавшему сыну:
«Дорогой Саша! В случае моей смерти поручаю тебе мою жену и детей. Твое дружественное расположение к ним, проявившееся с первого же дня знакомства и бывшее для нас подлинной радостью, заставляет меня верить, что ты не покинешь их и будешь им покровителем и добрым советчиком… При жизни моей жены наши дети должны оставаться лишь под ее опекой. Но если Всемогущий Бог призовет ее к себе до совершеннолетия детей, то я желаю, чтоб их опекуном был назначен генерал Рылеев или другое лицо, по его выбору и с твоего согласия. Моя жена ничего не унаследовала от своей семьи. Таким образом, все имущество, принадлежащее ей теперь, движимое и недвижимое, приобретено ею лично, и ее родные не имеют на это имущество никаких прав. Из осторожности она завещала мне все свое состояние, и между нами было условлено, что если на мою долю выпадет несчастье ее пережить, все ее состояние будет поровну разделено между нашими детьми и передано им мною после их совершеннолетия или при выходе замуж наших дочерей. Пока наш брак не будет объявлен, капитал, внесенный мною в Государственный банк, принадлежит моей жене в силу документа, выданного ей мною.