Убийство из-за книги (сборник)
Шрифт:
– Упоминал ли он о том, что написал книгу, роман? Или что пишет?
– Нет. – Она вдруг нахмурилась. – Подождите минутку, может, и упоминал. – Она была в нерешительности. – Знаете, Лен всегда считал, что сумеет сделать что-нибудь значительное, но, кроме меня, по-моему, никому об этом не говорил. После смерти наших родителей у него осталась только я, к тому же я была моложе его. Он был против моего брака и некоторое время не писал и не отвечал на мои письма, но потом опять начал писать, и письма у него были длинные, в несколько страниц. Неужели он написал книгу?
– У вас сохранились его письма?
– Да, сохранились.
– Они здесь?
– Да. Но сначала, по-моему, вы должны объяснить мне,
– Согласен. – Сложив руки, я смотрел на нее, на ее круглое, полное серьезного внимания личико.
Дождь больше меня не поливал, и я стал мучиться сомнениями, ибо наступил ответственный момент, когда мне предстояло решить, обмануть ее или сказать правду. Вульф оставил это на мое усмотрение: «Поговоришь с ней и сделаешь вывод». Я еще раз взглянул ей в лицо, в ее вдруг погасшие глаза и решился. Если я ошибся, придется мне не лететь обратно в Нью-Йорк самолетом, а перенести себя туда пинком в зад.
– Выслушайте меня, миссис Поттер. Будете слушать внимательно?
– Конечно.
– Отлично. Вот что я собирался вам сказать. Я – Джордж Томпсон, литературный агент. В моем распоряжении находится экземпляр рукописи романа, который написан Бэйрдом Арчером. У меня есть основания считать, что Бэйрд Арчер – это псевдоним, которым пользовался ваш брат, и что в действительности роман написан вашим братом, но уверенности в этом нет. У меня также есть основания считать, что я могу продать этот роман одной из крупных кинокомпаний за немалые деньги, скажем за пятьдесят тысяч долларов. Вы – единственная наследница вашего брата. Я хочу вместе с вами просмотреть письма, написанные вам братом, чтобы убедиться, нет ли в них подтверждения того, что авторство принадлежит ему. Независимо от того, найдем мы доказательства этому или нет, я намерен передать рукопись для хранения в один из местных банков, а вас попросить написать письмо в ту юридическую контору в Нью-Йорке, где служил ваш брат. В этом письме вы должны упомянуть о том, что у вас есть экземпляр рукописи романа, сочиненного вашим братом под именем Бэйрда Арчера, упомянув название романа, а также тот факт, что агент по фамилии Томпсон считает, что сумеет продать роман киностудии за пятьдесят тысяч долларов, поэтому вам хотелось бы проконсультироваться с ними, ибо вы не знаете, как совершаются подобные сделки. Хорошо бы еще добавить, что Томпсон прочел рукопись, а вы нет. Понятно?
– Но если вы можете ее продать… – Она смотрела на меня широко открытыми глазами. Нет, что ни говорите, а она прелесть. Перспектива ни с того ни с сего получить пятьдесят тысяч – причина вполне основательная, чтобы распахнуть глаза, какими бы чистыми они ни были. – Если рукопись принадлежит мне, почему же я не могу просто сказать вам: «Продайте ее»? – спросила она.
– Вот видите, – упрекнул я ее, – вы меня плохо слушали.
– Я слушала внимательно.
– Нет, не слушали. Я предупреждал вас, что все это я только собирался вам сказать. Кое-какая правда в этом есть, но, к сожалению, ее очень мало. Я действительно считаю, что ваш брат под именем Бэйрда Арчера написал роман, и мне хотелось бы посмотреть его письма, чтобы убедиться, не упоминает ли он об этом, но рукописи у меня нет, нет и надежды продать роман в кино, я не литературный агент, и зовут меня не Джордж Томпсон. А теперь…
– Значит, все это была ложь? – Она встала. – Кто вы? Как вас зовут?
– Уши у меня остались прежними? – спросил я.
– Что вам угодно?
– Я хочу, чтобы вы меня выслушали. То, что я вам сказал, ложью назвать нельзя, ибо я вас предупредил, что только собирался так говорить. Теперь же я намерен сказать вам правду и советую сесть, так как мой рассказ будет длинным.
Она села, заняв не больше трети стула.
– Меня зовут Арчи Гудвин, – начал я. – Я частный сыщик и работаю на Ниро Вульфа.
– На
– Верно. Ему будет приятно узнать, что о нем наслышаны, а я обязательно об этом упомяну. Его нанял человек по фамилии Уэлман, чтобы отыскать убийцу своей дочери. Убита и еще одна девушка, некая Рейчел Эйбрамс. А перед этим убили вашего брата. У нас есть основания считать, что все три преступления совершены одним и тем же человеком. Почему мы так считаем, рассказывать долго и сложно, поэтому об этом я сейчас говорить не буду. Если эти подробности вас интересуют, позже я вам их изложу. А сейчас скажу только, что согласно нашей версии ваш брат был убит, потому что написал роман. Джоан Уэлман погибла, потому что его прочла, а Рейчел Эйбрамс – из-за того, что его перепечатала.
– Роман, который написал Лен?
– Да. Не спрашивайте у меня, о чем роман, потому что я не знаю. Если бы знал, мне не пришлось бы приезжать сюда к вам. Я приехал просить вас помочь нам найти человека, убившего троих, один из которых был вашим братом.
– Но я не… – Она сглотнула. – Чем я могу вам помочь?
– Я же объясняю. Я мог бы обманом заставить вас оказать нам помощь, как только что доказал. Ради возможности получить пятьдесят тысяч долларов вы бы пошли на что угодно – сами знаете, что я прав. Вы бы разрешили мне копаться в письмах вашего брата в поисках доказательств, и, даже если бы мы их не нашли, вы все равно написали бы письмо в юридическую контору. Вот и все, что я прошу вас сделать, только сейчас я говорю с вами откровенно и прошу сделать это не за кучу денег, а для того, чтобы поймать убийцу вашего брата. Если вы были готовы сделать это за деньги, в чем нет сомнения, не кажется ли вам, что вы обязаны сделать это, чтобы привлечь убийцу к ответу?
Она хмурилась, стараясь сосредоточиться:
– Но я не понимаю… Вы хотите, чтобы я написала письмо?
– Да, мы считаем, что ваш брат написал роман и что именно это обстоятельство играет существенную роль во всех трех убийствах. Мы считаем, что в этом деле замешан один из сотрудников конторы, который либо сам совершил эти преступления, либо знает, кто их совершил. По нашему мнению, этот человек твердо настроен не дать ни единой живой душе ознакомиться с содержанием романа. Если мы правы и вы пошлете такое письмо, как я сказал, ему придется прибегнуть к действиям, причем поспешным, что нам и требуется. Если же мы ошибаемся, ваше письмо никому вреда не причинит.
Она продолжала хмуриться:
– А что я должна написать в этом письме?
Я повторил, добавив еще несколько подробностей. К концу моего объяснения она начала медленно качать головой.
– Но это же значит, – сказала она, когда я умолк, – что мне придется солгать, сказав, что у вас есть экземпляр рукописи, когда на самом деле его у вас нет. Не могу же я так откровенно лгать!
– Возможно, и нет, – с участием согласился я. – Если вы из тех, кто ни разу в жизни не солгал, вам, конечно, не по силам ложь, хотя она будет в помощь поискам человека, который убил вашего брата и двух молодых женщин: одну он переехал машиной, а вторую выбросил из окна. Даже в том случае, если ваша ложь не причинит никакого вреда человеку ни в чем не повинному, я бы ни за что не решился спровоцировать вас на первую в жизни ложь.
– Не надо язвить. – Ее щеки чуть порозовели. – Я вовсе не утверждала, что никогда не лгала. Я не святая. Вы совершенно правы, я бы сделала это ради денег, но только в случае, если бы не знала, что это ложь. – Глаза ее вдруг блеснули. – Почему бы нам не начать все сначала, а потом сделать, как вы предлагаете?
Мне захотелось крепко ее обнять.
– Сделаем все по порядку, – предложил я. – Прежде всего, в любом случае нам следует посмотреть его письма – нет возражений? – а потом уж решить, как действовать дальше. Письма у вас?