Убийство на летнем фестивале
Шрифт:
– Это интересно, – задумалась Нэнси. – Значит, Майкл точно не может быть в обиде на Томаса за то, что тот оставил деревню, так как сам не жил здесь. Тогда какое ему вообще до него дело?
– Спросим об этом его самого, – решительно заявил Джонатан. – И предупредим, чтобы он держался подальше от фестиваля.
Нэнси не смогла сдержать улыбку:
– Я не уверена, что мы выглядим достаточно устрашающе, чтобы это предупреждение сработало. Надо было взять с собой Дерека.
– Боже, нет, – с содроганием отозвалась Джейн. – Я бы не вынесла, если бы за
– Не исключено, что Томас, наоборот, может расслабиться, только когда Дерек рядом, – заметила Нэнси. Она подумала, что если бы регулярно получала угрозы, то тоже захотела бы иметь защитника. Хотя такая жизнь казалась ей странной.
– Еще я спросил хозяина про семью Томаса. Он говорит, что Эдвард, его брат, заходит время от времени, и хозяину, как я понял, он нравится. Еще я спросил, собираются ли жители деревни на фестиваль в Дэдли-Энд, и он очень четко дал мне понять, что нет. А после этого он вообще потерял желание со мной разговаривать. Так что, как я понимаю, симпатии деревни на стороне Риты и Эдварда.
– Если жители Даггерфорда не планируют приходить на фестиваль, то зачем Майкл пытается его саботировать? Почему бы не остаться в стороне, как все остальные? – спросила Нэнси.
– Надеюсь, сейчас мы сможем это выяснить. Вон они идут, – сказал Джонатан, кивнув на дверь.
Они наблюдали, как члены писательского клуба, вполне узнаваемые по своим фотографиям с сайта, один за другим переступают порог паба. Они ждали, когда среди них появится Майкл Джонс, но были крайне разочарованы, когда в паб зашли только пятеро мужчин и четыре женщины, все со значками в виде перьев.
– Где он? – шепнула Нэнси.
Она выглянула в окно, но на стоянке никого не было.
Один из членов клуба занял стол, пока остальные приветствовали хозяина. Видимо, тот рассказал ему про расспросы Джонатана, потому что сначала он указал в сторону их стола, а потом вся группа повернула к ним головы.
Представительный мужчина шестидесяти с лишним лет, в котором Нэнси узнала председателя клуба, плавной походкой подошел к их столу.
– Добрый вечер. Я Перси Уолкер, – сказал он, коротко кивнув.
– Я Джонатан Мерфи, работаю в «Котсуолдс Стар». Мы разговаривали по телефону вчера.
Перси нахмурился:
– И я сказал вам, что у меня больше нет комментариев по поводу Томаса Грина.
– Мне только интересна ваша реакция на заявление Томаса Грина о том, что он никогда не слышал о вашем клубе.
– Что? – прогремел Перси. – Он был членом клуба до того, как намылил ласты и переехал в Лондон, после чего совершенно о нас забыл! – Он выглядел по-настоящему разъяренным. – Думаю, вам стоит пообщаться с остальными.
Джонатан с триумфом глянул на Нэнси, когда они со своими напитками последовали за Перси к большому угловому столу, где устраивались члены клуба.
– Они здесь по поводу Томаса, – сказал Перси, присаживаясь. – Который, очевидно, продолжает говорить прессе, что нас не знает.
– Почему я не удивлена? – вдохнула одна из женщин, качая головой.
Джонатан представился за всех, объяснив, что Нэнси и Джейн организовывают встречу Томаса Грина на фестивале в Дэдли-Энде, а он работает в местной газете и планирует написать статью об авторе. Он рассказал, что они встретились с Томасом и его агентом, и упомянул клуб, но Томас сказал, что не знает о них, тогда как его мать утверждает, что он в нем состоял.
– Мы просто хотели бы узнать правду, – добавил Джонатан.
– Не скажу, что шокирован его заявлением, что он не знает нас; с тех пор как он уехал из деревни, он ведет себя так, будто нас не существует, – сказал Перси.
– Почему бы не начать с самого начала? Как Томас вообще вступил в клуб? – перешел в наступление Джонатан.
Перси кивнул женщине, которая сидела рядом с ним:
– Кэрри, про это лучше рассказать тебе.
Кэрри была примерно того же возраста, что и Томас, и ее темные волосы уже начали седеть. Стройная, привлекательная женщина сделала большой глоток вина, прежде чем начать.
– Томас вырос в деревне, как и мы с Перси. Мы все ходили в одну школу. И, как и мы, Томас был настоящим книжным червем. Мы обожали читать, а еще писали истории, и когда нам исполнилось шестнадцать, мы с Перси отправились в местный колледж. Томас бросил школу, чтобы помогать в мясной лавке свой семьи, но мечтал быть писателем. Мы все втроем об этом мечтали. Я узнала о писательском клубе от своего руководителя в колледже, и мы в него вступили. Мы стали самыми молодыми участниками, причем с большим отрывом, но мы его обожали.
– Мы встречались раз в месяц и обсуждали то, что пишем, выслушивали мнения друг друга и вместе читали какую-нибудь определенную книгу – обычно что-то про писательское мастерство. Иногда мы отправлялись в поездки, чтобы посмотреть пьесу или экранизацию. Мы до сих пор так делаем, – сказал Перси, улыбаясь членам своего клуба. – У Томаса был невероятный талант! Мы все знали это. И когда он получил свой первый книжный контракт в двадцать лет, мы были за него страшно рады. У пары наших уже были публикации, но это была по-настоящему крупная сделка с большим издательством, и мы считали, что Томаса ждет неминуемый успех. А потом он объявил, что переезжает в Лондон.
– Это застало врасплох всех, но меня в первую очередь, – продолжила за него Кэрри. – Мы были очень близки. Не то чтобы пара, он меня никогда не рассматривал в этом качестве, но знал о моих чувствах к нему. – Ее лицо погрустнело. – Видимо, не суждено. Но когда он сказал, что не хочет здесь оставаться, он действительно разбил мне сердце, не буду скрывать. Никто из нас больше никогда не видел его и не получал никаких вестей, а когда стали выходить его книги, в них не было ни одного упоминания о клубе. Никому из нас он даже не выразил благодарности. Он как будто вычеркнул нас из своей истории, – с горечью заключила она. – Я знала, что он амбициозен, знала, что он стремится к успеху, но никогда не думала, что он сможет вот так обрубить целый кусок своей жизни.