Убийство на пляже
Шрифт:
— Что?!
Ее реакцию можно было бы назвать изумлением.
— Просто… я сейчас объясню… нам необходимо все максимально упростить. — Он делает характерный жест ладонями, как будто придавливает воздух сверху вниз, словно стараясь успокоить ее, так же как и себя. — Поэтому я просто буду спрашивать, а вы — отвечать.
Она уже открыто смеется ему в лицо.
— Так теперь вы думаете, что это была я?!
Он не может смягчить удар, но может подготовить ее к этому.
— Прошу вас, Элли.
Ее смех внезапно сменяется тревожной настороженностью, а зрачки глаз становятся очень большими и черными.
— Не называйте
— Расскажите, где вы были в ночь, когда погиб Дэнни Латимер.
Мозг ее работает напряженно и лихорадочно, Харди это видит. Интересно, она сейчас на правильном пути в своих догадках или же думает о Томе?
— Дома. Мы только что вернулись из Флориды.
На короткое мгновение страх заглушается нетерпеливым раздражением — она уже говорила ему это раньше.
— Итак, в тот вечер чем вы занимались? Распаковывали вещи? Готовились к выходу на работу?
— Я сразу пошла спать. Эта ужасная сдвижка во времени при перелете… Поэтому я приняла таблетки, и они свалили меня с ног.
Харди уже нужно переходить ближе к делу: еще немного — и он начнет опекать ее, а этого ему хотелось бы в последнюю очередь.
— Вы видели, когда Джо ложился в постель?
— Нет. — Страх сказывается на ее нижней губе: та начинает дрожать, как у ребенка. — Объясните мне, что происходит.
Харди встает, берет стул и, обойдя стол, садится рядом с ней.
— Что вы делаете, зачем вы сюда сели?
Он старается смотреть ей в глаза.
— Это был Джо.
Элли отчаянно трясет головой, как будто хочет сбросить с себя эти ужасные слова.
— Дэнни Латимера убил Джо.
— Нет, он не убивал. Какого черта… — Она резко подается назад, и стул ее скрежещет ножками по полу. — Нет, он не убивал! Он не стал бы…
Харди с ужасом наблюдает, как лицо ее на глазах начинает ломаться. Щеки и лоб прорезают глубокие морщины, которых он никогда раньше не видел. Ему необходимо противопоставить этим разрушительным эмоциям факты — безжалостный эквивалент пощечины человеку, бьющемуся в истерике.
— Мы его задержали.
— А кто же с мальчиками? — в панике спрашивает она.
— Пит, — отвечает Харди.
Элли встает, но тут же сгибается пополам. Она, пошатываясь, добирается до угла комнаты, и тут ее тошнит. Харди машинально регистрирует содержимое ее желудка — сэндвич с тунцом и тушеные бобы, — когда рвотная масса вырывается из ее горла. Водянистая желтая жидкость попадает ему на туфли и на брюки, но он, пытаясь как-то утешить, все равно склоняется над Элли, бессмысленно поддерживая ее под руку. Она сейчас падает в бездонный колодец отчаяния, и ни ему, ни кому-то другому не удастся ее удержать. Харди хочется помочь ей, но он никогда не отличался умением говорить нужные вещи в нужный момент. На мгновение у него мелькает мысль рассказать ей про свою Лауру — что он тоже знает, каково это, когда тебя предает супруг. Но по мере того, как мысль эта формируется, он вдруг понимает, что может обидеть Элли таким сравнением. Где-то через минуту рвотные спазмы сменяются мучительными рыданиями.
— Мне очень жаль, — говорит Харди.
У этого слова есть множество подтекстов. Жаль, что это длилось так долго. Жаль, что это он. Жаль, что это вы.
— Но… нет… А Сьюзен Райт? — Элли оживляется: мелькнула искра надежды. — И Люси. Они ведь видели
— Они видели Джо, — ровным голосом говорит Харди. — То же телосложение, схожие черты лица, бритая голова под вязаной шапочкой. Они обе думали, что это был Найдж, но это был Джо.
— Нет. Только не Джо. Нет! Это не Джо. Пожалуйста! Вы ошибаетесь.
Она прижимается щекой к бетонной стене комнаты. Пористая поверхность впитывает ее слезы, словно губка.
— Я не ошибаюсь, — говорит Харди.
— А лодка… — вспоминает она, и сквозь отчаяние снова пробивается лучик надежды. — Когда ее подожгли, я была на работе. Джо не мог бросить детей дома одних.
— Он в этом тоже признался.
Слезы Элли внезапно прекращаются, как будто кто-то перекрыл невидимый кран. Она решительно утирает рукой нос.
— Я хочу его видеть.
64
В полицейском участке Бродчёрча между допросными комнатами номер один и номер два всего двадцать шагов. Элли мысленно считает каждый из них, когда на ватных ногах проделывает этот короткий путь. Она слишком скоро добирается до двери, которую открывала уже миллион раз. Сейчас эта дверь — словно портал в иные миры.
Рука ее на мгновение замирает на знакомой деревянной поверхности.
— Вы не должны прикасаться к нему, — через плечо предупреждает Харди. — И не должны делать ничего такого, что могло бы поставить под сомнение его признание.
— Что я могу сделать? Он больше и сильнее меня, и здесь повсюду камеры.
Джо, который выглядит нелепо в этом белом комбинезоне и брезентовых тапочках, при ее появлении вскакивает на ноги. Внутри Элли тут же просыпается дикий зверь — сейчас это яростная волчица в женской одежде.
— Садись! — рычит она.
Джо повинуется.
— Это правда?
Его неспособность сразу ответить на этот вопрос является для Элли красноречивым признанием. На ногах ее сейчас удерживает исключительно злость. Наброситься на него с кулаками ей не дают только камеры видеонаблюдения, которые тихо жужжат по углам, и присутствие еще одного офицера.
— Я никогда не прикасался к Тому или Фреду, — говорит Джо. — Я никогда не прикасался к Дэнни. Элл, я всегда любил только тебя…
— Ему же было только одиннадцать! — обрывает его ее резкий крик.
— Я не могу этого объяснить… — всхлипывает Джо, беспомощно разворачиваясь к Элли лицом, словно один из ее сыновей. Он действительно ожидает, что она захочет утешить его. — Можно мне увидеть Тома?
От этой глупой просьбы волчица вырывается на свободу. Элли подскакивает к Джо и сбивает его со стула. Он, скорчившись, лежит на полу. Первый ее удар ногой приходится в низ живота, последующие попеременно направлены в голову и по ребрам. В голове ее всплывают последствия всех избиений, которые она когда-либо видела, поэтому она точно знает, куда нужно бить, чтобы доставить ему максимальную боль. Элли не узнает звуки, которые вырываются из какого-то места внутри нее, о существовании которого она даже не подозревала. Все это длится лишь несколько секунд: Харди зовет на помощь, и двое ворвавшихся в допросную полицейских оттаскивают Элли от этого никчемного и омерзительного подобия ее мужа. Они уже держат ее за руки, когда она с носка с силой бьет его по почкам. Харди выводит ее в коридор и закрывает дверь.