Убийство на пляже
Шрифт:
Внутри сарая стоит полумрак, и нужно время, чтобы глаза привыкли. Оглядываясь по сторонам, Харди видит разложенные для просушки доски, скейтборды двух разных размеров, велосипеды и туристское оснащение. Посреди всего этого стоит Джо Миллер в джинсах и клетчатой рубашке. Левой рукой он обхватывает себя за плечи, а правой в поцелуе прижимает телефон Дэнни к губам.
— Надоело прятаться, тошно, — говорит он.
62
Четверг, 18-е июля, глубокая ночь.
Семейство Миллеров вернулось в Бродчёрч после трех блаженных недель, проведенных во Флориде.
Трое членов семьи спят. Перелет был тяжелым, но усилия, потраченные на то, чтобы поддерживать детей бодрствующими по дороге от аэропорта до дома, не прошли даром: они буквально попадали в свои кровати, даже не искупавшись и не почистив на ночь зубы. Элли тоже отключилась — на тумбочке стоит открытый флакон с таблетками мелатонина, который она купила в аэропорту Флориды.
Джо Миллер не спит, несмотря на разницу во времени в Америке и Европе. Тошнотворное ощущение внутри, которого не было все три замечательные недели отдыха, снова вернулось. Там он говорил себе, что… Ему ненавистно это слово, «исцелен», поскольку оно предполагает, что он делал что-то плохое, а это не так. Точнее, они не делали ничего плохого. В конце концов, это касается их двоих. Однако это единственное слово, которое точно описывает его состояние во время отпуска. В первый раз после того, как все это началось, он чувствовал себя живущим полностью настоящим моментом. Их сыновей ему было в меру. Элли — в меру. Они занимались сексом почти каждую ночь, и такое было впервые с тех пор, как они старались зачать Фреда. Во Флориде Джо сказал себе, что исцелился, но это томное желание, замешанное на чувстве стыда, вернулось вновь. Оно появилось по дороге к Бродчёрчу. И с большей силой, чем раньше. В последний раз он ел еще в самолете, шесть часов назад, но аппетит полностью исчез. Он буквально болеет, тоскуя по Дэнни.
Джо Миллер некоторое время стоит в коридоре у лестницы, глядя на спящую жену и детей, а затем, услышав сигнал пришедшего на телефон сообщения, спускается вниз, наощупь разыскивая ключи от машины в прихожей. Его машина единственная сейчас на этой узкой однорядной дороге. Время от времени она вплотную подходит к обрыву, и тогда вдалеке видны блики лунного света, отражающегося в море. Джо едет медленно, стараясь привести мысли в порядок. После первого порыва облегчения, что увидит Дэнни снова, приходит сомнение. Дэнни хочет, чтобы такое между ними было в последний раз. Он очень ясно дал это понять. Джо напряженно думает. Он не может больше таскать семейные деньги — Люси не была у них уже несколько месяцев, и нет возможности опять сделать ее козлом отпущения, — так что если он хочет убедить Дэнни продолжать их встречи, то теперь делать это придется словами. А если нет… От мысли, что это происходит в последний раз, Джо хочется плакать. Но если уж этому суждено закончиться таким образом, нужно сделать так, чтобы этот последний раз запомнился.
Он останавливает машину в обычном месте их встреч, на недостроенной дороге, усаженной по бокам живой изгородью с пышной и сочной летней листвой. Здесь, вдали от движения и камер видеонаблюдения города, царят чистота и покой. Джо видит Дэнни, который, балансируя,
— Привет, — говорит Дэнни.
Это безобидное приветствие поражает Джо, словно пулей: пока его не было, у Дэнни начал ломаться голос. Это заноза в сердце Джо, но он пока не знает, как ее вытащить.
Последние пятьдесят ярдов до хижины на скале они проходят пешком. Дэнни сдвигает камень, чтобы взять спрятанный под ним ключ, и они оказываются в месте, которое Джо считает их раем. Он находит момент, чтобы оценить приятный запах, безделушки из обычных морских ракушек и выдержанную цветовую гамму — все подобрано с таким вкусом, что этого даже не замечаешь. Ну как все, происходящее в таком окружении, может быть дешевой мишурой?
Джо садится в кресло и усаживает Дэнни к себе на колени. У этого мальчика идеальный вес, идеальный рост. Когда он сидит вот так, Джо ловит их отражение в оконном стекле и замирает. Разница между тем, как это выглядит со стороны, и тем, как ощущается изнутри, просто громадна — она слишком велика, чтобы это можно было объяснить даже самому себе. Он закрывает глаза и просто вдыхает эти ощущения. Но что-то идет не так. Руки Дэнни разжимаются и отпускают его. Он по-прежнему в руках Джо, но ускользает от него.
— Мы не должны прекращать это, — бормочет Джо.
Вместо успокоения реакция оказывается обратной: Дэнни высвобождается из его объятий.
— Нет, должны.
— Я помню, как сказал, что сегодня ночью это будет в последний раз, но… мы не делаем ничего плохого.
— Тогда почему это нужно держать в тайне?
Джо вздрагивает. Ему совершенно не нравится этот новый хриплый голос.
— Люди нас не поймут.
Еще не договорив, он уже понимает, что проблема заключается не в том, что люди их не поймут, а как раз в том, что поймут. И Дэнни это тоже знает.
— Я не буду больше с вами встречаться.
Джо не узнаёт эти новые нотки. Дэнни за прошедшие несколько недель стал как-то жестче. Флорида теперь кажется далекой, ушедшей на миллион лет назад, и Джо ловит себя на том, что жалеет, что они туда поехали. Не нужно было оставлять Дэнни так долго одного. Три недели — это серьезный срок, когда тебе одиннадцать.
— Я ухожу. Попробуйте меня остановить.
В Джо закипает злость. Зачем говорить так только для того, чтобы отвергнуть его? В Дэнни есть жестокость, которую он проявляет лишь теперь.
— Я расскажу обо всем отцу.
Джо охватывает паника. Марк убьет его! Он преграждает Дэнни дорогу, чтобы хоть как-то выиграть время.
— Давай не будем делать глупостей, ладно? В любом случае, что ты ему скажешь? Что мы встречались и обнимались? Ну и что? — Джо отрепетировал эти оправдания уже очень давно. — Если ты скажешь это своему отцу, он тебя не поймет. А это означает, что больше не будет воскресных обедов, мы не будем вместе, двумя семьями, гонять мяч.
Дэнни непоколебим.