Убийство на скорую руку
Шрифт:
– Когда ты, наконец, вобьешь в свою тупую башку, что времена изменились? – проревел голос Плато, перекрывая шум в зале.
ГЛАВА 18
Гул разговоров мгновенно стих, словно его отключили. Глаза всех в зале были обращены к столу президиума, где возле микрофона навытяжку стояли два копа. Шейн немного убавил звук.
– Ты ошибаешься, Люк, если думаешь, что такие серьезные приемы могут сойти тебе с рук,– говорил Плато.– Вспомни о газетах. Вспомни об этом вонючем Сенате.
Куинн объяснил
– Я буду удивлен, если это попадет на телевидение,– заметил Рурк.
– Ну, страна, может быть, и выживет,– сказал Шейн.
– Хотел бы я, чтобы тебя слышали избиратели,– язвительно сказал Плато, повторив особо смачное ругательство Куинна.– Ну хорошо, парень, теперь расскажи мне, как вы намерены голосовать?
– Я уважаю тебя, Гарри,– сказал Куинн.– Ты много сделал для союза. Кое-что ты, конечно, делал и для себя, для своей семьи и для семьи своей жены, но сейчас мы не будем об этом говорить. Ты получишь пенсию, но не более того.
– Вы будете голосовать за этого…
– Мы будем голосовать за твоего выдающегося оппонента из Сан-Франциско. Сейчас ты говоришь о нем как о будущем президенте Уэлфэйрского Фонда, так что следи за своим языком. Я выслушал его предложения. Мы провели переговоры. А после того, как нашелся подходящий способ уладить ситуацию с Пэйнтером, я обронил два-три слова насчет того, что мы нуждаемся в сильном лидере с западного побережья.
Процесс голосования в зале прекратился. Делегаты с бюллетенями в руках выстроились в длинные очереди, но очереди не двигались. Некоторые проталкивались поближе к микрофону с угрожающим видом. Полицейские взяли резиновые дубинки наизготовку. На мгновение показалось, что телевизионные камеры передадут в эфир зрелище настоящей потасовки, но наступательный порыв стих, не достигнув передовой линии полиции.
– Джо, поставь еще полдюжины копов у входа в кабинет Плато,– крикнул Шейн лейтенанту Уингу.
– Что они тебе предложили? – проревел голос Плато в микрофоне.– Кровь невинных младенцев?
– Я получил от них предложение уже два года назад,– холодно ответил Куинн.
– Какое предложение? – Плато почти визжал, и Шейн еще убавил громкость.– Стать президентом? Хочешь влезть в мое кресло?
– Не все сразу, Гарри. Я еще не готов. Но года через два, как мы считаем, это будет вполне реально.
– Я знал, что ты чокнутый,– сказал Плато.– У тебя нет… ты сделан не из того теста, Люк. Это всем известно. А твое прошлое! Ты уязвим для ударов со всех сторон.
– Теперь уже нет,– сказал Куинн.
– Ты открыт, неужели ты не понимаешь! Я так долго старался, чтобы сделать союз до какой-то степени респектабельным в глазах общественного мнения. А что будет, если президента арестуют за убийство?
– Я чист, Гарри. Не то чтобы я был совершенно вне подозрений, но практически это так. У меня было два года, чтобы обо всем позаботиться.
– Нет, Люк, ты ошибаешься. Ты оставил слишком много следов. Мы, черт побери,
– Я просил отдать его по-хорошему, Гарри. Он был нам нужен.
– У меня он находился под контролем.
– А как долго ты бы стал его удерживать? Ты ведь разнюхал, над чем он работает, хоть я и не знаю, каким образом. Наверное, этот придурок Хорват проболтался. А ты – ты рассказал мне об этом, чтобы у меня душа была спокойна? Нет! Ты заграбастал Пэйнтера и сунул его в чулан, откуда он и носа не мог высунуть, пока ты не запустишь обе лапы по локоть в Уэлфэйрский Фонд. Может быть, это и не плохой политический ход, но дружбой здесь и не пахнет. Я больше не могу считать тебя своим другом, Гарри. А после выборов? Ты бы натравил Пэйнтера на меня, верно? Ты бы встал во главе Фонда, а я? Я бы поменялся местами с Сэмом Харрисом в камере смертников.
– Такой риск всегда существует, если ты занимаешься убийством людей,– заметил Плато.
Телевизионные камеры, наконец, обнаружили приемное устройство, лежавшее на коленях у Рурка. Репортер выпрямил спину и с горделивым видом поправил узел галстука.
– Это была случайность,– продолжал Куинн своим глубоким приятным голосом. – Мне пришлось застрелить Хеминуэя, Гарри. Той ночью в банке никого не могло быть. Но он вырос прямо на пороге, и мне пришлось выстрелить в него.
– Конечно, конечно,– сказал Плато.– Я-то тебя прощаю, а вот простит ли штат Флорида? И знаешь, мне до сих пор не понятно, зачем ты позировал перед фотокамерой.
Шейн с интересом наклонился вперед.
– Этот ублюдок, Бенджамен Чэдвик,– сказал голос Куинна.– Он установил автоматическую камеру с инфракрасной пленкой, так что я даже ничего не заметил. Он хотел получить залог того, что я не расколюсь. А когда я увидел снимок, то, поверь, я отдал за него сколько он потребовал, до последнего доллара.
Поднявшись с места, Шейн сделал знак Годдарду, стоявшему на галерее. Он указал на выход, президент страховой компании кивнул. Роза Хеминуэй тоже направилась к выходу.
– Мы теряем время,– сказал Плато.– Я скажу тебе, чего я хочу: выходи к своим людям и скажи, чтобы они голосовали за Гарри Плато.
Куинн захохотал.
– Остынь, Гарри,– сказал он.– Пока ты мог натравить на меня Пэйнтера, мне приходилось прислушиваться к твоим советам. Но не сейчас.
– Я не забыл и того, как ты обделал это дело,– сказал Плато.– Само собой, я пошлю водолаза, и он заберет тело. Но я не забуду, что ты хотел, чтобы Пэйнтера нашли на моей яхте. Это грязный ход, Люк, и ты за него заплатишь.