Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках
Шрифт:
Роджера это удивляло тоже.
Сержант снова заглянул в свой блокнот и перешел к списку подозрительных лиц, которых видели возле дома во второй половине дня – опять же, ссылаясь на мисс Бойд, поскольку, никуда не денешься, она одна завела привычку высаживаться после обеда у окна со своим рукоделием и посматривать на входящих и выходящих хозяйским оком, что, понятно, делало ее показания еще более ценными.
Миссис Бойд перечислила следующих незнакомых ей личностей, посетивших здание в период с обеда и до наступления темноты: нового почтальона, неизвестного мужчину с чемоданчиком для инструментов (явившегося, предположительно, наладить стиральную машину в третьей квартире);
– Н–да, – протянул его начальник. – Здесь, похоже, ловить нечего. Кое–кого из них проверить, конечно, можно, только сильно я сомневаюсь, что это нам поможет. А с наступлением темноты, как я понимаю, она никого больше не видела?
Сержант заверил, что так оно все и было, за вычетом агитатора и монахини, но они оба звонили у парадного, и миссис Бойд лично им открывала.
– И можно даже не сомневаться, что уж он–то пришел в темноте, проворчал Морсби. – Да? – откликнулся он на стук в дверь. – Войдите.
Появился сержант Эндрюс из отдела дактилоскопии.
– Я прошелся по всем комнатам, сэр. Нигде ни единого отпечатка.
– Ни единого. Впрочем, я так и думал. Что ж, тогда возвращайтесь. После того как пообедаете, конечно. Инспектор Бич уже закончил?
– Он спустился во двор, сэр, посмотреть, не найдется ли чего там. Я так понимаю, хочет осмотреть царапины на стене. Еще вам просили передать, сэр, что здесь мистер и мисс Смит; они сейчас у себя в квартире.
– А, да! Ну что ж, давайте ими займемся. Только по отдельности. Сначала – муж. Скажите там этому сержанту из окружного…
Эндрюс ушел, и Морсби повернулся к Эффорду.
– Что–нибудь еще?
– Ничего существенного, сэр.
– Ладно, тогда я пока побеседую с этим Смитом. Вы двое будьте здесь. Мистер Шерингэм, желаете присутствовать?
– Если не возражаете… – вежливо отозвался тот.
– Нисколько. Думаю, мистер Эн… Не важно. Смит тоже. Да–да, Эффорд, пропустите, если это он.
Мистер Энизма Смит был приятным мужчиной лет пятидесяти и, несмотря на то, что явно чувствовал себя не в своей тарелке, казался приятно взволнованным. Помявшись в дверях, он обвел комнату взглядом и, не задумываясь, обратился к Морсби.
– Похоже, дело и впрямь плохо, да?
Роджер подумал, что мистеру Энизме Смиту не откажешь в проницательности.
– Боюсь, что так, сэр, – с редкостным дружелюбием откликнулся Морсби.
Роджер с интересом наблюдал, как его манеры, и без того никогда не отличавшиеся обычной для полицейских резкостью, с приходом мистера Смита стали чуть ли не обходительными. Если Морсби нужна была информация, его собеседник просто утопал в густом и плотном облаке дружелюбия. Этот метод действовал безотказно.
– Если уж напрямик, то этой ночью здесь убили мисс Барнетт.
– Убили! – Не было никаких сомнений, что ужас мистера Энизмы Смита неподдельный. – Боже правый! Невероятно. Я хочу сказать, это слишком ужасно… Чудовищно! Но тогда эти звуки, которые мы слышали… мы с женой… тогда… боже мой!., тогда, значит, это оно и было. Слушайте, но, получается, у меня есть для вас ценнейшая информация. Нас разбудило…
– Да, сэр, именно так мне и передавали, – ловко вмешался Морсби. Поэтому я и взял на себя смелость попросить вас спуститься и рассказать все нам. Думаю, нам будет удобней беседовать, если вы присядете. Сержант Эффорд, вам не трудно подать мистеру Смиту стул? Итак, сэр, меня зовут Морсби, старший инспектор Морсби из Скотленд–Ярда, а это окружной инспектор Мерримен; как видите, здесь вы можете говорить совершенно свободно и все нам рассказать.
Окружив таким образом мистера Энизму Смита атмосферой доверия и уюта, ему мягко сообщили, что сведения, которыми он может и должен поделиться в первую очередь, касаются его собственных имени, адреса и рода занятий. В последнем вопросе, однако, мистер Смит оказался далеко не столь сведущ, как от него ожидалось.
– Наверное, лучше всего определить это как кинопрокат, – нерешительно проговорил он, – хотя, по правде, давно уже это было. В любом случае, именно этим я и занимался, когда еще можно было найти хороший фильм по приличной цене. Чем я занимаюсь теперь, – откровенно поведал мистер Энизма Смит, – один бог ведает.
– Конечно, сэр, – проворковал Морсби. – Разумеется. Кинопрокат. А теперь не могли бы вы в точности вспомнить, что именно слышали этой ночью?
– Разумеется. Вчера вечером мы с женой улеглись довольно–таки рано – последнее время все чаще так делаем.
Годы–то уже не те, да и устаешь быстрее… Ну, сам я сплю очень крепко, да и жена, как правило, тоже. И, однако, посреди ночи она проснулась и говорит мне: «Да чем там эта мисс Барнетт занимается? Ты только послушай. Похоже на то, что она крушит мебель». Может, жена и не совсем так сказала, но смысл был такой. Ну, я прислушался, и будь я проклят, если минутой позже на раздался такой грохот, точно она зашвырнула в угол два медных таза и два утюга вдогонку. «Ну, черт меня побери!» – сказал я. Кажется, именно так и сказал. «Думаешь, у нее все в порядке?» – спрашивает тогда жена. «Ну, – отвечаю, – если ей взбрело в голову громить свое гнездышко, кто мы такие, чтобы ей мешать?» Потому что не знаю, говорили вам уже или нет, но та еще штучка была эта мисс Барнетт. Хотя, старость не радость. Да если бы я хоть на минуту мог представить…
– Сколько тогда было времени, вы, я думаю, не заметили?
– Именно что заметил! – торжествующе вскричал мистер Энизма Смит. – Я спросил у жены: «И вообще, сколько сейчас времени?» А она посмотрела на свой будильник – он у нее такой, знаете, со светящимся циферблатом – и говорит: «Половина второго»!
– Прекрасно, – воодушевился Морсби. – Благодарю вас, мистер Смит. Эта информация может оказаться просто бесценной. И что же, шум повторился?
– Нет, на этом все стихло. Но жена говорит, что разбудила меня далеко не сразу. Так что мы просто перевернулись на другой бок и снова заснули. Господи боже, только представить! И все это время бедная старушка лежала прямо над нашими головами! Ее спальня, знаете, прямо над нашей. Чудовищно, просто чудовищно! А как, говорите, ее убили?
Старший инспектор утолил вполне естественное любопытство мистера Энизмы и вернулся к своим вопросам. Ничего существенного, однако, больше из него вытянуть не удалось. Мистер Смит не слышал наверху никаких шагов, не припоминал никаких подозрительных звуков снаружи и ни одного подозрительного субъекта, праздно шатающегося возле дома после наступления темноты.
К удивлению Роджера, когда допрос уже подходил к концу, Морсби вдруг повернулся к нему:
– Мистер Шерингэм, возможно, у вас есть какой–то вопрос, который вы хотели бы задать мистеру Смиту, пока он не ушел?